Остановившиеся часы
Шрифт:
Поднявшись, я подошел к стойке, кивнув знакомому бармену.
– Две водки, Слава…
Пока он наливал водку, я вдруг вспомнил. Неделю назад Костя говорил мне, что хочет продать фольксваген и купить что-нибудь поновее. Мотив, мотив, было ли в этом что-то похожее на мотив убийства? Не знаю. Если бы он уже покупал машину и привез деньги продавцу, а так… Расплатившись с барменом, я вернулся за столик. Лена невидящим взором смотрела куда-то мимо меня. Мне хотелось еще кое о чем расспросить ее, но я понимал, что сейчас не самое подходящее время для подобных разговоров. Она ведь ждала от меня слов утешения, участия,
Бросив скользящий взгляд в сторону улицы, я увидел за стеклом кафе одинокую фигуру Аркадия Калямина, смотревшего в зал. Наши глаза встретились, и он приветливо махнул рукой, направляясь к входу в кафе. Аркадий был тем парнем, который позвонил мне вчера первым.
– Саша… – он подошел к нашему столику и протянул мне руку для пожатия. – Хорошо, что тебя встретил… Я ведь звонил тебе вчера…
– Да, да… – я кивнул в знак согласия. – Познакомься, это Лена…
– Очень приятно, – он повернулся к ней, улыбнувшись. – Аркадий.
Вероятно, ее заметная безучастность не укрылась от его внимания. Он разглядывал нас обоих, начиная понимать, что оказался здесь не вовремя.
– Я нашел тебе работу… Тебе нужно встретиться с одним человеком… Я договорился…
– Может быть, позже? – я поднял на него глаза. – Понимаешь, вчера умер мой хороший друг… Лена – его жена…
Аркадий замер, выражение его лица изменилось.
– Умер? Ты хочешь сказать, что…
– Его убили, – отрезал я без долгих предисловий. – Два месяца назад ему исполнилось тридцать два.
– Я не знал… – пробормотал смущенный Аркадий. – Мне жаль, что…
– Конечно, ты не мог знать, – я пришел ему на помощь. – Вы даже не были знакомы… Костя Девятаев…
– Девятаев? – Аркадий быстро взглянул на меня, как будто о чем-то вспомнив. – Я его помню… Ты как-то познакомил нас, года два назад… здесь, на набережной…
– Да, да, – я кивнул, отыскивая в памяти некий клочок картинки, в котором догорал закат и сумерки падали на город, медленно окутывая улицы теплой душной атмосферой летнего вечера.
– Я, пожалуй, пойду, – сказала Лена, окидывая взглядом нас обоих.
– Подожди, – я хотел удержать ее, в сущности, не сознавая, зачем мне это нужно.
– Я не вовремя появился, Саша, прости. – Аркадий был похож на провинившегося ученика, и в это мгновение я очень остро почувствовал одну вещь: мне надо будет привыкнуть к э т о м у.
Аркадий ушел, а Лена осталась, возможно, ей и не хотелось уходить – одиночество угнетало, ей был нужен кто- то, способный отвлечь ее от реальности, хотя бы на время. – Что теперь будешь делать? – спросил я, как мне показалось, чересчур нейтрально.
– Ты поможешь мне похоронить его? – она подняла на меня глаза, в которых я увидел отражение прошлого.
– Об этом можно было и не спрашивать…
Домой я вернулся поздно. Алкоголь в тот день был необходим не только ей.
2
Утром я чувствовал себя, как с тяжелейшего похмелья. Но дело было не только в выпитом накануне. Суета последних двух дней, похороны Кости, кладбищенская тоска, поминки, поток фраз, наваливающаяся внезапно бессмысленность, меланхоличный калейдоскоп, окрашенный в осенние минорные тона, – все это, оставлявшее
Заварив чашку кофе «Моккона», я сел за кухонный стол, помешивая ложечкой брошенный в чашку кусок сахара. Лица, лица… эти лица мелькали передо мной, как в немом кино. Я вспомнил то внезапное ощущение близости истины, когда сидел за поминальным обедом в кафе, разглядывая знакомых и незнакомых мне людей… СРЕДИ НИХ МОГ БЫТЬ УБИЙЦА. Эта мысль, неожиданно пришедшая мне в голову, отнюдь не показалась абсурдной. Напротив. Я начинал сознавать это вполне реальное предположение. В тот момент я машинально опустил глаза вниз, как будто боялся, что кто-то мог прочитать мои мысли. Недалеко от меня сидел старший брат Кости, молчаливый крепкий шатен, оживлявшийся только после рюмки-другой водки. Я много слышал о нем от Кости, знал, что у него серьезные проблемы с выпивкой, и, кроме того, подспудно понимал, что братья не ладили между собой. Почему? Костя на эту тему никогда особенно не распространялся, говорил только, что у брата сложный характер.
За столом много говорили о Косте, и это было мнение людей, в большинстве своем мне незнакомых. Клан родственников часто обнаруживает себя именно в такие дни, когда кто-то из его членов женится, выходит замуж или умирает.
Рядом со мной сидела Рита Скобликова, сотрудник одной из городских риэлтерских фирм, наша общая с Костей знакомая. Когда-то мы вместе участвовали в студенческих тусовках и пирушках. Потом наши пути-дорожки разошлись, но ненадолго. Рита вышла замуж, правда, неудачно. Второй ее брак оказался более продолжительным, но, насколько мне было известно, с месяц назад она оформила и второй развод. Рита постоянно что-то наговаривала мне на ухо вполголоса, но, признаться, я слушал рассеянно, почти не вникая в смысл фраз. В какой-то момент она поняла это и слегка раздраженным тоном спросила:
– Ты меня слушаешь?
– Конечно.
– Тогда не сиди как истукан и отвечай…
– Я не знаю, кто это, – честно ответил я, надеясь, что она от меня отвяжется хотя бы на несколько минут.
Я заметил, что возле Лены постоянно крутится темноволосая привлекательная дамочка с короткой стрижкой, которая иногда как-то странно посматривала в мою сторону. Вначале я подумал, что она из Костиных родственников. Потом склонился к мнению, что она – родственница Лены. Как бы там ни было, один раз, когда я поднялся из-за стола, чтобы выйти перекурить, эта молодая женщина (ее звали Жанна) пробралась ко мне из противоположной части зала и тихо окликнула, поскольку я не обращал на нее никакого внимания.
– Да? – я повернулся к ней, внимательно разглядывая ее лицо.
– Извините, я хотела с вами поговорить…
– О чем?
– Вы куда-то торопитесь?
– Да нет. Просто хотел выйти покурить.
– Вы не против, если я выйду с вами?
Ее настойчивость смахивала на давление. Я не имел никакого желания общаться с ней, но грубить не хотелось. В конце концов, что я терял?
– Вы курите? – вместо ответа спросил я, пытаясь понять, чего она от меня хочет.
– Нет, – довольно резко ответила она, в упор разглядывая меня карими глазами, в глубине которых (как мне показалось) таилась усмешка.