Остановка в Чапоме

Никитин Андрей Леонидович

Мы знаем теперь, что астрология оказывается одной из жизненно важных и точных наук, поскольку наша жизнь и наши поступки зависят от магнитных бурь на Солнце, а перемещения планет предопределяют сочетания атомов и молекул в зародыше; что невидимый и неощущаемый мир нашей биосферы оказывает на нас куда большее воздействие, чем мир, воспринимаемый органами наших чувств... И даже в самих себе мы с удивлением начинаем обнаруживать "сверхъестественные" способности, которые в недалеком будущем обещают изменить не только нас самих, но и организацию человеческих сообществ, кардинально преобразовав наш взгляд на взаимосвязь природы и человека...

Все сказанное в полной мере относится и к древним поверьям.

Эльфы

и феи Европы, трансформированные сознанием восточных славян в кровожадную и страшную "нежить", обитающую рядом с человеком,- леших, кикимор, водяных и прочих,- могут быть, конечно, сочтены продуктом народной фантазии. Однако фантазию, без каких-либо существенных изменений продержавшуюся на протяжении нескольких тысячелетий, следует признать отпечатком какого-то столь мощного впечатления, неоднократно возобновлявшегося, что в его реальной основе становится трудно усомниться.

Не помню, кто назвал мегалитические сооружения Европы - кромлехи и менгиры, составляющие кое-где целые поля, тот же Стоунхендж, служивший, как полагают, обсерваторией,- "каменным сумасшествием первобытности" и "гигантоманией бронзового века". В какой-то мере он был прав, потому что наше чувственное мышление, опирающееся на логику Евклида, а не Римана и Лобачевского, отказывается понять конечные цели таких построек. Больше того, даже если наши догадки о решении конкретных астрономических задач, стоявших перед строителями древности, окажутся справедливыми, необходимость самих таких наблюдений все равно остается для нас за пределами понимания.

Но вот что примечательно.

Во-первых, мегалитические сооружения существуют, и это факт, с которым приходится считаться.

Во-вторых, именно с ними предания связывают существование "подземного народца", кстати сказать, отнюдь не настаивая, что именно он был их строителем.

В-третьих, все эти сооружения, включая наши лабиринты, построены в одну эпоху - примерно с середины III и кончая серединой II тысячелетия до нашей эры, когда их перестали возобновлять.

Наконец, в-четвертых, как давно заметили их исследователи, мегалитические комплексы, разбросанные по берегам северных и западных морей, заставляют предполагать существовавшую некогда "службу наблюдений", объединявшую каменные загадки в единую систему. Другими словами, между всеми этими объектами предполагается наличие каналов связи. И такое предположение косвенным образом подтверждается народной верой, что все они служат входами в какой-то иной мир.

Так, может быть, двойные спирали каменных лабиринтов совсем не случайно похожи на антенны широкого диапазона частот? Ведь форма подобных антенн - тоже факт объективный, не зависящий ни от материала, ни от уровня технического развития общества. В любой точке известной нам галактики приемо-передающие устройства, работающие в широком диапазоне частот, будут требовать определенной конфигурации антенны.

...Может показаться странным, что все это я записываю сейчас, на берегу спокойного вечернего моря, отмахиваясь от поднявшихся из травы и из-под камней комаров. Но разве не для этого я шел сюда на протяжении двух с лишним десятков лет? Да, за это время я занимался многим - рыболовецкими колхозами и палеогеографией, межхозяйственной кооперацией и первобытной экологией, должностными преступлениями против личности и общества и морскими трансгрессиями и регрессиями в голоцене... Каждое из этих дел приходило к тому или иному своему завершению, иногда удачному, как получилось с "делом Гитермана" и председателей колхозов, иногда - половинчатому, как вышло с межхозяйственной кооперацией... Теперь наступил момент подвести итоги тому, что когда-то привело меня на берега Белого моря и от чего, казалось бы, так далеко я отошел.

Теперь все сошлось - место,

время и я сам, который должен был прийти сюда, на восточную оконечность кузоменского лукоморья, не раньше, чем посетив остальные места, чтобы пестрая мозаика мыслей и фактов начала складываться в осмысленный узор. Вернее, в тот первый набросок, который позволяет предугадывать дальнейший ход образующих его линий. Делаю я его уже не для себя - для того, кто захочет пройти по моим следам, открывая исчезнувшие (а может быть - существующие рядом с нами?) миры, только выйдя на это же каменное поле не к вечеру дня, а в первых лучах нарождающегося утра.

Вот почему сейчас я довольствуюсь тем, что открылось моим глазам, и не ищу дальнейшего. Я прощаюсь с Берегом - и он провожает меня золотом полярного солнца, развертывает передо мной самые лучшие свои пейзажи, осыпает на каждом шагу дарами, чтобы краткая череда этих дней осталась в моей памяти как один сверкающий праздник жизни.

Это древнее святилище - последний подарок Берега.

И, благодарный, я оставляю его другому.

Но прежде чем мы с Виктором отправимся дальше, я хочу записать еще несколько слов - о камнях, людях и эльфах: тот итог, к которому я пришел.

Появление таинственного народца на Земле (или его переселение?) произошло до начала строительства мегалитов, то есть в первой половине третьего тысячелетия до нашей эры. Мы вправе так считать, потому что предание однозначно связывает их друг с другом. "Они" - не "древнее"; "они - древни, как эти камни", вот хронология народной памяти.

И все же строителями были люди, в этом нет никакого сомнения, а не загадочные пришельцы из ниоткуда. Казалось бы, одно опровергает другое. Но нет никаких доказательств, что кромлехи, менгиры и лабиринты были первично функционировавшими системами, а не их последующим воспроизведением, которое осмысливалось и утилизировалось человеком в меру его возможностей. Иными словами, перед нами подражание, а не оригинал, о существовании и действительном виде которого нам остается только строить догадки.

Но если поля менгиров в Бретани и различные "хенджи" оставляют нас в недоумении, похоже, что назначение оригиналов, с которых скопированы лабиринты, было правильно понято "копиистами". Больше того. Как известно, мастера закладывают колодцы только в тех местах, где под многометровой толщей земных слоев таинственным образом ощущают животворный ток глубинных вод. Точно так же и алтари первобытности возникали лишь на тех местах, где человек ощущал присутствие неизвестных сил и сталкивался с непонятными явлениями.

Мы до сих пор не знаем природы этих сил, не знаем, что они нам несут, какие возможности открывают. Но очень вероятно, что для строителей лабиринтов подобные места служили реальными выходами "каналов связи", посредством которых - телепатически или еще как-то - жрецы народа мореходов могли общаться на пространствах Северной и Западной Европы. Но это, конечно, уже только мои домыслы...

Вот и все. Еле заметная тропинка выводит нас к крутому откосу, с которого открывается неглубокая долинка и бухта, хорошо защищенная от северных и восточных ветров. Впереди у нас несчитанные километры пути до очередного ночлега по каменистой тундре, куда сворачивает от берега тропа, а над нами, в блеклом вечернем небе, протянулись вихревые перья гигантской космической птицы, летящей далеко за горизонтом. Берег раздернул для нас небесные шторы, вывел сюда и теперь дает знак, чтобы мы торопились. Впереди у нас есть еще день, может быть - полдня. Вокруг рассыпано золото вечернего солнца, преображающее тундру и камни, морская гладь еще не подернулась даже слабой рябью, но высоко над нами уже завились первые струи очередного циклона, навстречу которому мы идем...