Остановка в пустыне

Даль Роальд

Наконец, после того как я просигналил не менее шести раз, дверь лачуги за бензоколонкой отворилась, и на пороге, обеими руками застегивая пуговицы, появился невысокого роста мужчина. Он довольно долго возился с этим и, пока не кончил, даже не взглянул на “лагонду”. Я смотрел на него через открытое окно. Наконец он сделал шаг в моем направлении, но очень медленно… Затем второй…

Бог мой, тут же подумал я. Его одолели спирохеты!

Он ступал замедленно, неуклюжей походкой человека с расслабленными конечностями и локомоторной атаксией. Делая шаг, он высоко поднимал ногу, затем с силой опускал ее на землю, словно давил опасное насекомое.

Я подумал: лучше

всего завести мотор и убраться отсюда ко всем чертям, прежде чем он добредет до меня. Но я знал, что это невозможно. Мне необходим бензин. Я сидел в машине, глядя, как это жуткое существо с трудом передвигается по песку. Должно быть, он уже много лет страдает этой отвратительной болезнью, иначе она не развилась бы в атаксию. В профессиональных кругах она называется tabes dorsalis и с точки зрения ее патологии означает, что жертва страдает от перерождения позвоночника. Но, о мои друзья и недруги, эта болезнь и того хуже - это медленное и безжалостное поглощение нервных волокон сифилитическими токсинами.

Тем временем человек - я назову его арабом - подошел к дверце машины с той стороны, где я сидел, и заглянул в окно. Я отпрянул, моля Бога о том, чтобы он не приближался больше ни на дюйм. Без сомнения, это был едва ли не самый отвратительный из всех человеческих экземпляров, что мне доводилось видеть. Его лицо было изрыто и изъедено, словно у старинной деревянной скульптуры, после того как в ней побывал червь, и его вид навел меня на размышления о том, сколько еще других болезней помимо сифилиса терзают этого человека.

– Салям, - пробубнил он, еле шевеля губами.

– Заполни бак, - сказал я ему.

Он не двинулся с места и с большим интересом разглядывал салон моей “лагонды”. От него исходил отвратительный гнилостный запах.

– Пошевеливайся, - сказал я резко.
– Мне нужен бензин.

Он поглядел на меня и ухмыльнулся. Это была не усмешка, а именно ухмылка, которая, казалось, говорила: “Я король заправочной станции в Бир-Ровд-Салиме. Дотронься до меня, если посмеешь”. В уголке его глаза примостилась муха, но он даже не попытался ее согнать.

– Вам нужен бензин?
– спросил он, словно насмехаясь надо мной.

Я был готов выругаться, но вовремя осадил себя и вежливо ответил:

– Да, пожалуйста, я буду очень признателен.

Некоторое время он хитро посматривал на меня, словно желая удостовериться, что я его не разыгрываю, затем, видимо удовлетворенный моим поведением, кивнул. Он повернулся и медленно направился к задней части моей машины. Я сунул руку в кармашек на дверце, достал бутылку “гленморанжи”, отлил изрядную порцию и стал его потягивать. Лицо этого человека только что находилось в ярде от моего собственного, его зловонное дыхание проникло внутрь машины… и кто знает, сколько миллиардов вирусов влетело в нее на воздушных волнах. В таких случаях хорошо продезинфицировать рот и горло каплей шотландского виски. Помимо всего прочего, виски действует и как успокоительное. Я допил стакан и налил еще. Вскоре я почувствовал, что тревога моя утихает. Мой взгляд упал на лежащий рядом арбуз. Я решил, что в такой момент это как раз то, что нужно, он меня освежит. Я вынул из чехла нож и вырезал толстый кусок. Потом кончиком ножа осторожно выковырял все черные семечки, сбрасывая их в выемку из-под вырезанного куска. Я сидел, попивая виски и закусывая его арбузом. И то и другое было восхитительно вкусно.

– Бензин готов, - сказал жуткий араб, возникнув в окне.
– Теперь я проверю воду и масло.

Я бы предпочел, чтобы он держал руки подальше от “лагонды”, но, не рискуя вступать

в пререкания, промолчал. Тяжело ступая, он приблизился к капоту и своей походкой напомнил мне пьяного гитлеровского штурмовика, чеканящего гусиный шаг в очень медленном темпе.

Tabes dorsalis, как Бог свят!

Есть еще только одна болезнь, которая вызывает такую странную походку, когда страдающие ею высоко задирают ступни, - это хроническое бери-бери. Видимо, у него еще и это. Я отрезал второй кусок арбуза и на минуту сосредоточил внимание на том, чтобы очистить его от семечек. Когда я снова посмотрел на ветровое стекло, то увидел, что араб поднял капот на высоту правой руки и склонился над мотором. Его голова и плечи мне были не видны, впрочем, и руки тоже. Что он там делает, черт побери? Ведь масло заливают с другой стороны. Я постучал по ветровому стеклу. Казалось, он не услышал.

– Эй, уходи оттуда!
– крикнул я, высунув голову из машины.

Он медленно выпрямился, вынул правую руку из внутренности мотора, и я увидел, что в пальцах у него зажато что-то длинное, черное, скрученное и очень тонкое.

Боже милостивый, подумал я, он нашел там змею!

Араб подошел к окну и, ухмыляясь, протянул мне предмет, который держал в руке. Присмотревшись, я понял, что это вовсе не змея, а приводной ремень моей “лагонды”! Я сидел и тупо смотрел на порванный приводной ремень; меня охватила паника при мысли о тех ужасных осложнениях, которые могут меня ждать из-за того, что я внезапно застрял в незнакомом месте, да еще рядом с этим отвратительным человеком.

– Вы видите, он висел на ниточке, - сказал араб.
– Хорошо, что я заметил.

Я взял у него приводной ремень и внимательно его осмотрел.

– Ты его подрезал!
– крикнул я.

– Подрезал?
– спокойно переспросил он.
– Для чего мне его резать?

Честно говоря, я был не в состоянии определить, подрезал он его или нет. Если да, то ему пришлось позаботиться еще и о том, чтобы обработать поврежденные концы каким-нибудь инструментом, дабы создать видимость естественного обрыва. Но при всем том я полагал, что он все-таки подрезал приводной ремень, и если так, то меня ждут еще куда большие неприятности.

– Ты, конечно, знаешь, что я не могу продолжать путь без приводного ремня?
– спросил я у него.

Он снова ухмыльнулся своим ужасным искривленным ртом, обнажив изъязвленные десны.

– Если вы сейчас поедете, - сказал он, - то закипите через три минуты.

– Так что же ты предлагаешь?

– Я достану другой приводной ремень.

– А ты можешь?

– Конечно. Здесь есть телефон, если вы заплатите за разговор, я позвоню в Исмаилию. А если в Исмаилии их нет, я позвоню в Каир. Нет проблем.

– Нет проблем!
– воскликнул я, выбираясь из машины.
– А когда, скажи на милость, они доставят его в это проклятое место?

– Каждое утро около десяти часов здесь проходит почтовый грузовик. Завтра и получите.

У этого человека на все был ответ. Он отвечал даже не задумываясь.

Этот ублюдок, подумал я, и раньше разрезал приводные ремни.

Теперь я был начеку и не спускал с него глаз.

– В Исмаилии вряд ли найдется приводной ремень для машины этой марки, - сказал я.
– Придется высылать из Каира. Я сам позвоню туда.
– То обстоятельство, что здесь есть телефон, немного успокаивало меня. Телефонные столбы тянулись вдоль всей дороги через пустыню, и я видел, что от ближайшего к моей машине столба к лачуге отведены два провода.
– Я попрошу агента в Каире срочно отправить сюда специальный транспорт.