Останься со мной
Шрифт:
– Сколько сахара?
– Я повернулась и посмотрела на него. Такое впечатление, что мужчины всегда выглядят отлично, для них совершенно неважно день сейчас, или утро, они все равно выглядят отлично. Почему нам так не дано?
– Сыпьте одну. Так что вы имели ввиду под своей репликой?
Ой, ой. А что отвечать то? Ну, Четковская, сама кашу заварила, сама и расхлебывай. Внутренний голосок явно пихал меня в бок и дико смеялся.
– А что такого то? Просто интересно стало, почему Вы меня боитесь.
Он начал смеяться,
– Не поняла?
– Да..
– Прикрыв рот рукой он продолжал посмеиваться с моей реплики, при этом стараясь не смотреть мне в глаза. Ну-ну, вот гад. Еще издевается.
Быстро отвернувшись, я принялась колошматить не растворившийся сахар в чашке, при чем с такой силой, что если бы кофе был налит до верха, его явно бы уже унесло за пределы чашки.
– Я хотел бы извиниться за вчерашнее.
Ого, это уже интересно.
– Да вы знаете, мне как то все равно. Я возобновила свою работу.
– Да нет, я правда сорвался. Все таки мы не чужие люди и то, что вчера произошло просто срыв. Мне жаль.
– Ничего страшного, на меня это не повлияло.
Я колошматила тот несчастный сахар, которого уже явно не было.
– Вы не могли бы прекратить, оно мне мешает говорить с Вами.
– Тимур говорил с явным раздражением.
– Здесь еще сахар.
– Там его уже нет.
– он начал уже практически перекрикивать мой звон.
– А я говорю есть.
– Да хватит уже!
Он резко подскочил и дернул мою руку в сторону от чашки и часть кофе разлилась на его белоснежную рубашку. Блин. По моему, сегодня не мой день.
– Упс. Я могу бросить в стирку?
Уставившись на меня не понимающим взглядом он стукнул себя по лбу и явно начал меня проклинать, серьезно, я прямо чувствую как он сейчас это делает.
– Адель, черт с этой рубашкой! Вы можете просто не колотить эту штуковину по сейчас?
Боже, как мне захотелось засмеяться. Наверное, я реально немного того, насколько глупо все получилось.
– Да, я могу, извините.
Находясь в смятении, я совершенно не заметила, что наши руки до сих пор сомкнуты и мы слишком близко друг к другу стоим. Подняв на него глаза, я увидела некую уязвимость, он вспоминал.. я думаю, он вспоминал...
***
– Адель, подожди!
Я бежал за этой маленькой ведьмой уже пятый круг. В моих глазах уже начало темнеть и такое впечатление, что я сейчас рухну на землю.
– Слабак.
– Донеслось до моих ушей. И громкий смех. У неё красивый смех, тонкий, нежный. А эти зеленые глаза, как два изумруда смотрели на меня с явной добротой и искренностью. Она красивая. На моих щеках явно появился румянец. Он всегда там появлялся, когда я думал о ней что-то подобное, а она постоянно смеялась и называла меня смущенным
– Ади, да подожди же!
Я уже реально не мог. Присев на ступеньку я смотрел, как она остановилась и показала мне язык. Упрямая девчонка. Ну ладно, хочешь поиграть? Сейчас я устрою тебе игру кто здесь главнее.
Резко встав я подбежал к ней и схватив её за руку потянул на себя, при этом она вскрикнула и упала в мои объятия. Распахнув глаза, Ади, подняла голову вверх и начала меня рассматривать. Сейчас её взгляд стал каким то другим, внимательным и изучающим. Как будто она смотрела на меня совсем по другому. Я понимал, что она маленькая. С того момента как мы познакомились прошло уже четыре года. Ей четырнадцать, а мне семнадцать. Я никогда не всматривался в её лицо, всегда считал её упрямой маленькой принцессой. Для меня она самая красивая подруга на свете. Но сейчас, сейчас её взгляд был не дружеским, как и мой. Мы смотрели изучающе, боясь спугнуть этот момент.
– Черт.
– Быстро проговорила Ади и схватив меня за руку потянула за угол дома, возле которого мы находились.
Момент был упущен.
Запыхавшись мы остановились и я просто ждал, что она мне скажет, хотя и так догадывался с ответом.
– Прости.
– она отвела взгляд.
– Черт! Когда ты ей скажешь, что мы друзья, и будем общаться?
– Тим, я не могу её потерять, понимаешь?
– она умоляюще смотрела на меня.
– Ади, но тебя никто не заставляет её терять. Она не бросит тебя, она манипулирует тобой. Разве ты не видишь?
Мою щеку пронзила боль от резкой пощечины.
– Не смей так говорить о моей матери! Пусть она и против нашей дружбы, она предостерегает меня от всякого дерьма которое находится во взрослом мире. Я знаю, что еще совсем ребенок и она не хочет, что бы я становилась раньше времени кем то больше для тебя.
Я рассмеялся. Боже, серьезно?
– Ты моя подруга! При чем единственная настоящая подруга. Мы четыре года общаемся и два из них ты скрываешь от своей матери. Тебе не кажется, что если ты не хотела вступать в этой взрослый мир дерьма, как ты сказала, то тебе не стоило заводить дружбу с мной?
Она молчала. Я знал, что обидел её, знал, что не мог давить на неё. Она девочка из семьи. Я взрослый, проживший грустную жизнь, а в её полно света и тепла. Но что я делаю ей плохого? Я люблю её как самого близкого человека, и никогда не дам в обиду. Как же можно подумать, что я её сам обижу?
Резко обхватив за плечи я легонько встряхнул её и тихонько прошептал:
– Ади, можешь не говорить своей маме, если это так важно для тебя. Просто оставайся моим другом, хорошо?
И она улыбнулась, при этом легонько обняв меня и шумно выдохнула воздух.