Останься со мной
Шрифт:
– Твое наследство?
– Мама написала завещание. Много лет назад. Так что, если она в последнее время его не изменила, а это вряд ли было в списке ее приоритетов, случись что с ней – не дай бог, конечно, – и бар мой.
И снова Джекс чуть изменился в лице, но я не поняла почему. Повисла пауза.
– Так ты этого хочешь? – наконец, спросил он. – Этот бар?
Черта с два. Я этого не говорила.
– Что бы ты сделала с этим баром, если бы он вдруг упал тебе на голову? – продолжил Джекс.
– Наверное, продала бы
Джекс выпрямился в полный рост и чуть отстранился от меня. Когда он встретился со мной взглядом, его глаза были похожи на осколки стекла. От веселого флиртующего бармена не осталось и следа.
– Если тебе плевать на этот бар…
– Я этого не говорила.
Точнее, сказала не совсем так.
Он не обратил внимания на мои слова.
– Тогда зачем ты здесь? Ради матери? Это гиблое дело. Кому, как не тебе, это знать. Ты же не поехала вчера в отель?
Он так быстро сменил тему, что у меня спутались все мысли. Бывали дни, когда я действительно думала, что спасать маму – гиблое дело, но бывали и другие, когда я не позволяла себе так рассуждать.
– Спасибо, что прислал такси, но…
– Боже, ты как заноза в заднице!
Джекс отошел от стола и провел пальцами по влажным волосам. Мышцы у него на спине напряглись под футболкой.
Я порывисто вздохнула и в очередной раз почувствовала, как краснею.
– Никакая я не заноза, приятель.
Хохотнув, он повернулся ко мне.
– Правда? Я рассказал тебе, в какое дерьмо вляпалась твоя мама, рассказал, сколько мерзавцев хотят ее на части разорвать, а ты все еще здесь. Мало того, что тебе уже стекло выбили…
– Слушай, я понимаю, что мама в беде и все такое. Но и ты пойми, что это для меня не новость. – Да, похоже, на этот раз проблема была особенно серьезной, но это не имело значения. – А что до машины… Я зашла в дом всего минут на десять. Не может быть, что меня успели засечь. Не говоря уж о том, что моя машина стояла на парковке бара через дорогу от стриптиз-клуба. Такое случается.
– Да ладно? – Джекс сложил руки на груди. – И часто ты бываешь у стриптиз-клубов?
– Нет, – прошипела я.
Джекс сжал зубы. Мы уставились друг на друга и целую вечность не отводили глаз. В конце концов он снова заговорил:
– Зачем ты здесь, Калла? Правда? Тебя здесь никто не ждал. Твоей мамы здесь нет. Никаких родственников тоже. Насколько я знаю, последние пару лет ты провела в колледже и не приезжала даже погостить. Я не осуждаю тебя, но все это время тебе ведь было по барабану. Так почему ты приехала сейчас?
Ого. Его слова обожгли меня.
Джекс попятился к двери, не сводя глаз с моего лица.
– Просто возвращайся домой, Калла. Ты не…
– Вся моя жизнь поставлена на паузу!
Стоило этим словам сорваться с моих губ, как я вдруг поняла, насколько они верны. Мне стало гадко, как будто я проглотила целый флакон кислоты. Даже не
Тяжело сглотнув, я увидела, как он остановился и вопросительно взглянул на меня.
– Вся моя жизнь поставлена на паузу, – повторила я гораздо тише, а затем все остальное просто вылилось из меня, как ужасный словесный понос. – Мама меня обчистила. Она забрала все с моего сберегательного счета, а там лежали все мои деньги – деньги на образование, на непредвиденные расходы, на время поиска работы. Мало того, она набрала ссуд и кредитов на мое имя и не внесла ни одного платежа. Она так подпортила мне кредитную историю, что я сомневаюсь, дадут ли мне теперь хоть какой-то кредит на образование.
Глаза Джекса округлились, он поднял руку и провел ладонью по груди, прямо над сердцем.
– Мне некуда больше идти, – продолжила я, чувствуя ком в горле и резь в глазах. – Я не могу остаться на лето в общежитии, потому что мне нечем оплатить летние курсы. Она не оставила мне ничего, кроме жалких грошей на моем текущем счету и дома, который, видимо, теперь считается наркопритоном. И в довершение всего она сбежала бог знает куда с мужиком по кличке Петух. Я надеюсь лишь на одно – и молюсь об этом ежечасно – чтобы у нее осталось хоть немного денег и она смогла вернуть их мне. Так что да, я приехала в этот город, где меня никто не ждет, и стала огромной занозой в твоей заднице, но мне правда идти больше некуда.
– Черт.
Джекс отвел глаза и сжал зубы.
И тут я поняла, что наделала. Как же это унизительно! Я зажмурилась. Где тут степлер? Мне нужно зашить себе рот.
– Черт, – повторил Джекс. – Калла, я не знаю, что тебе сказать.
Я с трудом открыла глаза и увидела, что он на меня смотрит. В его взгляде не было жалости, но его глаза снова стали светлее.
– Тут ничего и не скажешь.
– Милая, денег нет. Ей нечего тебе возвращать. – Он пытался встретиться со мной взглядом. – Я не обманываю тебя. Это дерьмово. На редкость дерьмово, черт возьми. Но денег нет. Нет ни цента, кроме той прибыли, которую только начал приносить этот бар, но и она не слишком велика.
Откинувшись на спинку стула, я вздохнула. Нет. Нет. Нет. В голове крутилось только одно слово.
– Если твоя мама забрала твои деньги, у нее их нет. А если у нее были свои деньги, их она тоже давно потратила. Поверь мне. – Парень понизил голос. – Не проходит и недели, чтобы кто-нибудь не пришел в этот бар и не попытался найти Мону, потому что она ему задолжала.
Опустив глаза, я снова глубоко вздохнула.
– Ладно. Мне придется смириться с тем, что денег нет и я не получу назад ни цента. – Джекс не ответил, но это не беда, ведь я разговаривала сама с собой. – Вот и все. У меня нет ни гроша. Остается только молиться, что мне одобрят финансовую помощь.