Остатки
Шрифт:
– Куда мы идем? Мотоцикл в другой стороне, – послушно идя за мальчиком и мысленно списав этот поступок на очередной задвиг, напомнил парень.
– Заодно и разберемся.
– По поводу? Чем я тебе опять не угодил?
Заведя его за угол школы, Джей толкнул Нетроута в стенку.
– Что? – непринужденно спросил парень.
Ничего не говоря, Джей подошел вплотную к телохранителю, давя стену руками по обе стороны от его головы. Сэт был уверен, что это очередная выходка принца. Вспомнить хотя бы его реакцию на то, что Сэм звонил. Поэтому он просто стоял и устало наблюдал за его действиями. Сразу стало понятно, что
Он не показывал ни былого гнева, ни обиды. В нем не было той враждебности, которая горела прежде. Эти глаза – это они отрыли томагавк войны в тот день, когда Нетроут впервые встретился с объектом, который ему нужно было оберегать. Так куда же делся этот вулкан, который беспрерывно извергал раскаленную магму, ни на минуту не останавливаясь и не уставая? Теперь в них растекалось необычайное количество неги. Джей практически с трепетом смотрел на того, кого чуть ли не со свету сжить мечтал. Его глаза так были похожи на чистый омут воды, опресненный до голубизны, и в этом источнике искрились, купаясь, лучи мутного солнца. Руки принца уверенно, но бережно ползли вниз. Легкие действия с намеком на большое неопытное желание.
Неплохой актер.
В этих глазах не было страсти, а скорее невинная нерешительность, неуверенность, будто Джей решался на каждый сантиметр тела парня, решался коснуться, оставляя приятные ощущения после.
Сэт, сам того не замечая, утонул в мальчике, против воли разума, но с требованием любопытства, смотря на него, ни мигая, ожидая, что он вот-вот воткнет ему нож в грудь, но не в состоянии отвести глаз. Так неуклюже попался на крючок. Он попался на такое подозрительное и непривычное спокойствие мальчика; на непривычную близость; на напряженную атмосферу, опять же, вызванную близостью, установившуюся между этими двумя. Но эта атмосфера не была враждебной. Это была атмосфера, когда чего-то ждешь. Ждешь с предвкушением продолжения. Сердце начинает биться быстрее, дыхание учащается. И думаешь: «Быстрее, быстрее». А это что-то, чего ты ждешь, резко обрывается и все пропадает. Досада съедает тебя, и ты, стиснув зубы, расстраиваешься, как никогда, и объявляешь этого кого-то, от которого ты ждал чего-то, врагом. Так случилось и с Нетроутом.
Джей, остановив руку, как можно ниже на талии и, притягивая своим взглядом с морем эмоций глаза парня, заперев сознание в двух красиво ограненных камнях – изумрудах, второй рукой пошел вниз, дальше, нечаянно задев то, что не желательно было трогать, отчего Сэт содрогнулся и, добравшись до ремня на его бедре, снял пистолеты.
– Вот и все, – облегченно вздыхая, сказал Джей, держа в руках оружие, оставив Сэта в состоянии полного перегруза. Снова взгляд мальчика наполнился иронией и он, едко улыбаясь, с остервенением посмотрел на парня.
– Так ты… – начал телохранитель, отходя от потрясения.
– Именно. Наконец мне плюс, – игриво показав язычок, прервал принц. – Меня раздражает, что ты вечно с пушками ходишь. Всех распугаешь еще.
«Определенно враги», – скрипя зубами, думал Нетроут.
– Отдай их сюда. Я твой телохранитель и должен суметь защитить тебя на случай чего.
– Не отдам, – капризно заявил Дикинс. Когда Сэт попытался подойти и забрать
– Отдай. Это тебе не игрушка, – начал нервничать Сэт.
– Пф, еще чего, – насмешливо отказал мальчик.
– Ты избалованный и самый эгоистичный человек, которого я когда-либо встречал, – раздраженно рявкнул Сэт и, взяв мальчика за грудки, пихнул в стену. Забрав из рук принца оружие и спрятав их на место, закурил.
Тишина.
Каждый травился своим состоянием.
Джей не сопротивлялся. Его словно отключили. Слова больно резанули по его самолюбию. Ему стало некомфортно в своей теперешней оболочке. Никто так часто не повторял подобные неприятные вещи, как Сэт. Мальчик тут же притих и поник. Сэт смог урезонить мальчика.
– Чего замолчал? – уже спокойно спросил Нетроут, выдыхая дым.
«Определенно сказал лишнего».
А что терять, в принципе? Получил пряник? Схлопочи кнут.
Мальчик только сжал кулаки и, поджав губы, опустил голову, пряча искаженное лицо.
– Неприятно? Думать надо о последствиях, когда гадость очередную делаешь. Всегда так ведешь себя. Это отвратительно. Ты же и с Сэмом так поступаешь. Тебе хоть раз в голову приходило, что он чувствует, когда ты свои задвиги выкидываешь? Каково ему? Он же с ума сходит, потому что любит. А любит, по правде сказать, ребенка с глупым складом мозгов. Эгоист.
– Я домой хочу, – сдержанно выдавил мальчик, не поднимая головы.
«Главное не показывать ему».
– Так поехали, – пожал плечами Сэт.
Они молча доехали до поместья. Принцу сейчас больше всего хотелось остаться одному. И уже скоро ему представится такая возможность.
Как только они остановились, мальчик спрыгнул с мотоцикла и побежал к себе.
Плотно закрыв дверь в свою комнату, он кинулся к кровати и, упав на нее, зарылся лицом в покрывало. Чувство обиды и осознание того, что все правда, больно обжигали изнутри. Тело начало содрогаться от беззвучных рыданий, и глухие слезы обильно впитывались в ткань.
Тут чья-то теплая рука легла на дрожащее плечико и стала гладить его спину. Джей вздрогнул и вмиг успокоившись, поднял голову.
– Привет, – тихо прошептал Сэм, со всей нежностью. Он давно приехал и с нетерпением ждал возвращения любимого. А когда парень услышал, как мальчик бежит в комнату, уже было обрадовался. Вот только горящие щеки, сверкающие слезы в глазах и приоткрытые губы, с жадностью хватающие воздух, заставили сердце забиться под ребра и притихнуть. Румонс боялся двинуться, ведь он никогда еще не видел такого убитого выражения лица. Мальчик был больше, чем просто расстроен. В нем порвалась одна из струн. И музыка станет расстроенной и будет уже не такой, как прежде, если срочно не заменить ее на новую. Но как заменить, если не знаешь, какая именно порвалась?
Поэтому он просто стоял и понимал, что травится болью мальчика. Он видел, как его сокровище топит боль в кровати и ничего не мог сделать. Как часто мальчик вот так вот наедине с самим собой, когда только его собственная размытая тень составляла ему компанию и утешала невесомостью, когда все вокруг затихало, боясь шевельнуться, чтобы не потревожить принца, убивал что-то от себя в этой кровати?
– Уйди, – зло сощурил глаза мальчик, сжимая покрывало. Смущение выдавало с головой. Воспитание и достоинство не позволяли мальчику показывать свою боль на людях.