Остатки
Шрифт:
Вводя в стояние экстаза, Рик продолжал медленно целовать подростка, то спускаясь к его шее и ключицам, то поднимаясь, снова ловя его губы. Рик успел отметить для себя, что ему нравятся мягкие волосы мальчика.
«Как у маленького тигренка», – подумал он, запуская ладони в его серебряно-черные локоны, убирая челочку с лица.
Опустив руку на пах, заметно увеличившийся, парень вырвал первый смущенный стон, сжав его.
– Надо же. Какой милый, – заглянул из-под лобья в его глаза, целуя грудь.
Не беспокоясь о том, что их кто-нибудь
– Не так сильно, – слегка прогнулся Рин.
– Твоя кожа удивительно нежная.
– Останутся следы, придурок.
– Это и нужно. Сейчас ты мой, – без вариантов возражения поставил точку он, снова прикусив чувствительную кожу. Теперь была очередь подростка запустить руки в его волосы. Ему было и больно от острых клыков, впивающихся в кожу, и приятно до возбуждения.
– Расслабься. Я же говорил, что не сделаю ничего плохого, – чмокнул в губы Рик. Рин уже успел раскраснеться, ему было невыносимо жарко. Он впервые захотел кого-то за долгое время. Захотел его, захотел, чтобы Рик вошел в него. Чтобы взял и делал все, что вздумается. И не было того чувства, что снова все будет, как кошмар. Только желание.
Рик расстегнул штаны подростка, быстро стянув их.
– Великолепно, – довольно подвел итог парень.
– Перестань говорить такие вещи.
– Почему? Ты довольно мило смущаешься. От этого я сильнее хочу тебя.
Рин только отвернулся.
«Будет больно», – зажмурившись, мальчик ждал, сжав руками простынь над головой. Он был готов.
Но была пауза. Неторопливая, выжидающая.
И вдруг стало влажно. Никогда мальчик не испытывал такого. Не было больно. Было слишком приятно.
Выгнувшись гибкой дугой, он простонал.
– Вот это реакция, – умилился Рик, еще раз лизнув подрагивающий ствол.
Закусив губу, подросток только сильнее зажмурился. Мальчик был ошарашен таким поворотом. Он все ждал, когда же парень грубо войдет в него, как это делал Глава. Но нет. Парень продолжал ласкать его, сначала не спеша, пробуя языком, каждый сантиметр, каждую точку, а потом брал почти во всю длину.
Рин не сдержал громкого стона.
– Как хорошо…
Рик только улыбнулся и сделал резкое движение головой, лизнув головку, снова опустился вниз. Одной рукой он удерживал ногу, чтобы мальчик не сводил их, а второй поглаживал живот, успокаивая.
– Оставим прелюдию на потом, – улыбнулся я, чуть не впечатав подростка лицом в стену.
– Что такое? – заволновался мальчик, совсем не сопротивляясь. Только сжал кулачки, положив их на прочную стену.
– Не волнуйся. Я тебя не обижу, – успокоил близнеца.
– А что с Мизу? – зачем-то спросил он.
– А ты хочешь, чтобы он присоединился? – задал встречный вопрос. Юки покраснел и спрятал губы – И я о том же.
Не теряя зря времени, я быстро расстегнул его жилетку, проведя ладонями по гладкой
От настойчивого движения Юки простонал...
– Приятно? – прошептал на ушко, двигая рукой. Свет луны, который окрашивался в светлой комнате в голубовато-серый цвет, прекрасно акцентировал белую кожу.
Близнец только кивнул, крепко зажмурив веки и сильнее сжимая кулачки.
– Все хорошо. Говори, если что не так.
Он был такой милый, когда ему снова и снова не хватало дыхания, когда он еле держался на ногах, когда кусал губы, когда напрягался, в тот же миг расслабляясь.
Хватило всего несколько минут.
– Как быстро, – чмокнул его в щеку.
– Это… потому что ты это… делал, – часто дыша, прерывисто ответил он в свое оправдание.
Ах да, любовь.
Мизуки почти сразу же вышел из комнаты. Он задыхался. Все перед глазами плыло, и каждый шаг гулко отдавался в ушах.
Хоть Юки был доминантом, подпиткой стержня его сил являлся Мизуки. Да, Нико и, правда, был тем, от кого материально зависел младший близнец, но само основание задавал именно старший. Он не признался в том, что серьезные раны вылечить невозможно. Их можно было только перевести на кого-то. И Мизуки перевел на себя, как источник энергии. Ведь расстроить брата – было самым страшным для него.
Пока все заворожено смотрели за действиями Юки, Мизу постепенно бледнел, и рана на его теле проявлялась в умноженной силе, то есть, если Крис почти был цел благодаря лекарствам, и только его центральная нервная система рвалась, подавая сигналы о внутренних повреждениях, в парне же активно проявлялась основная рана, прожженная блайзером.
Дойдя до тренировочного зала, который сейчас пустовал, подросток забился в угол за маты и съехал по стене.
– Ну, вот и ладненько, – слабо улыбнулся он, прикладывая руку к мокрой от стекающей крови жилетке. На черной одежде кровь была не особо видна, но зато ощутима ее липкая влага.
Себя Мизуки лечить не мог. Близнецы могли лечить только друг друга, не создавая никаких потерь. Но лечить других – было опасно для себя.
Еле дотянувшись до ботфорта, в котором спрятал пару ампул веществ регенерации, он набрал в шприц двойную дозу и ввел в ногу.
– Вот же. Не помогает, – хмыкнул он, чувствуя, как регенерация прервалась из-за блокирующих сил. Сеть отказывалась взаимодействовать с неизвестным веществом, отторгая его. Боль увеличилась вдвойне из-за сопротивления организма. Все тело стало сводить.
Упав на бок, парень вскрикнул, схватившись за горящий живот, но быстро замолчал, не желая, чтобы кто-нибудь его сейчас видел.
– Ты вел себя так, как будто это было в первый раз, – улыбнулся парень, делая небольшой глоток виски. Он сел в кресле, напротив кровати, надев на себя лишь латексные штаны. Свет небольшой солнечной лампы вводил в состояние полудремы.