Остаться твоей

Серова Лана

Оставшись наедине с собой, я не знала, что делать… Я просто стояла неподвижно посредине ванны. Но потом мне удалось кое-как взять себя в руки. И я начала снимать с себя вещи, простынь и чью-то мужскую футболку. Сделала глубокий вдох и приготовилась ко всему, что я могу увидеть. Резко повернулась к зеркальной стене.

Я, молча, смотрела на свое избитое и измученное тело. По всей площади были синяки и кровоподтеки. ОН везде оставил напоминание о себе. Чтобы я не забыла и постоянно помнила.

Не могла отвести взгляда от своего отражения, все

эти «метки» казались мне какой-то картиной… Картиной больного, ненормального человека, а я ему послужила вместо холста. И теперь только нам двоим понятен этот смысл… Но только если «художник» гордится проделанной работой, то мне стыдно…

Почувствовала, как дверь сзади меня отворилась, но я так и продолжала стоять, не шелохнувшись, только подняла взгляд и встретилась с глазами Антона… Он сжал челюсть и повернулся ко мне спиной.

— Я принес тебе мазь. Врач прописал, нужно после ванны обработать все ссадины.

Отрывисто и, как мне показалось зло, произнес он.

— Хорошо. Спасибо…

Он поставил тюбик на стол и вышел.

Я горько улыбнулась своему отражению. Ожидаемая реакция — отвращение. Но почему так больно? Я знала, что так и будет. Я сама себе противна, что говорить о других… Об Антоне…

Встала под обжигающие струи воды и начала остервенело намыливать себя, растирая кожу до красноты. Надеясь, что вся грязь, что сейчас уходит в канализацию, заберет с собой хоть частичку моего горя. Прислонилась ладонями к стене и позволила воде просто литься сверху на меня.

Я начала плакать. Точнее не так… я начала оплакивать себя. Да, мне было себя жаль, но я знала, что прежней мне не стать. Меня против моей воли изменили.

Подумала о своей семье… я не могу допустить, чтобы они что-то узнали… просто не могу. Это убьет их. Надеюсь, Антон им ничего не рассказал. А уж в том, что он знает, что со мной случилось, я не сомневалась.

Быстро вытерлась насухо, надела халат и, смазав ушибы мазью, бегом вбежала в комнату. Все взгляды были направлены на меня. Я покрепче вцепилась в ткань и, посмотрев прямо на Антона, сказала.

— Можно поговорить с тобой? — мой голос дрожал, выдывая мое беспокойство. Плевать.

Он кивнул, и люди покинули комнату. Не дав ему даже открыть рот, быстро проговорила.

— Ты сказал Косте? Ты сказал ему? — я опустила взгляд, боясь встречаться с ним глазами.

Но ответа не последовало и молчание затянулось. Собрав всю волю в кулак, я взглянула на мужчину. Он сидел в кресле и сверлил меня взглядом.

— Нет.

Ответил, когда поймал мой взгляд. Волна облегчения обрушилась на меня.

— Пока не сказал, — добавил он.

И я тут же уставилась на него.

— Что значит пока? — тупо переспросила я.

— То и значит. Я не могу скрывать такое от него, Лучик… Он должен знать…

Я резко оборвала его.

— Не должен. Это не твой секрет, Франц! И не тебе решать, кому говорить, а кому нет.

Он снова стиснул челюсть. Но промолчал.

— Пожалуйста, Антон… я просто… я не смогу сказать им это.

Это убьет их… убьет его, понимаешь? Умоляю тебя не говори.

Меня начала бить дрожь и на глаза снова навернулись предательские слезы. Антон резко встал с кресла и подошел ко мне. Он легонько, одним пальцем поднял мой подбородок и посмотрел мне в глаза. Не знаю, что он там увидел, но кивнул, соглашаясь.

— Хорошо, Лучик. Я сохраню твой секрет.

— Спасибо, — тихо сказала я.

Его близость напрягала меня. Очень… я начала нервничать. Высвободилась от его руки и отошла подальше.

— Откуда у тебя мазь? — спросила я, когда резкий запах ударил в нос.

— От врача.

Я продолжала смотреть на него. А он, молча, взял стакан с водой и какие-то таблетки, все это протянул мне. Я без вопросов выпила лекарство.

— Когда я нашел тебя… — мужчина на секунду зажмурился, — То сразу понял, что тебе нужна медицинская помощь.

Я поморщилась, представляя себе, какую картину он увидел.

— Я не хочу знать, — сказала я бесцветным голосом, — спасибо за спасение, Антон.

Сразу навалилась какая-то апатия. Хотелось свернуться комочком под одеялом и спать… Я и не заметила, как Морфей забрал меня в свои владения.

АНТОН

Сидел на постели рядом с малышкой и медленно гладил ее по волосам, скоро приедет ее брат и она вернется домой.

Сейчас я уже смог взять себя в руки, дабы не напугать ее. Но, когда приехавший врач, осмотрел девочку и подтвердил мои опасения… В тот момент я не мог мыслить здраво. Сознание наполнила лишь бешеная, ослепляющая ярость.

Словно со стороны слушал доктора, который говорил мне о противозачаточных таблетках, что он дал Наде… об образце спермы… Сука! За что? За что ей это?

Сейчас во сне она была похожа на ангела. На раненного ангела. Странно, но где-то в груди поднималось собственническое чувство, не до конца понятное мне. Я не стал забивать этим голову, просто радуясь тому, что малышка в безопасности.

В коридоре раздался шум, и я поднялся с постели, направляясь к двери. Я уже понял, что произошло.

Спустя секунду в спальню буквально влетел Зарецкий. Его глаза были бешеные, он тут же увидел Надю. Во взгляде промелькнула такая мука, что у меня у самого встал ком в горле. Порывисто дернулся в сторону кровати, но я остановил его, вытолкав за дверь.

— Она спит, пойдем на кухню…

Глава 32

КОСТЯ

Горе объединят. Это факт. Когда случается что-то по-настоящему хреновое, семьи собираются вместе. Моя семья всегда была довольно крепкая, сейчас же мы были фундаментом и опорой друг для друга. А когда мы начинали осыпаться, нас подхватывали наши друзья. Они были своеобразным цементом, склеивали нас на место, по кусочкам. Я был благодарен своим друзьям, что они сейчас со мной, в это ужасное время.