Оставь для меня последний танец
Шрифт:
Они с Уоллингфордом приветствовали меня. Мужчины пили шампанское, и по моему знаку официант наполнил мой бокал. Потом я увидела, как Гарнер раздраженно посматривает на Линн, пока та продолжает разговаривать с брокером. Она, должно быть, это почувствовала, потому что окончила разговор и, повернувшись к нам, при виде меня изобразила восторг.
— Карли, так мило, что вы пришли по первому зову. Можете представить, в какую переделку я попала.
— Да, конечно.
— Ну не благо ли это, что Адриан предупредил меня по поводу моего воскресного заявления, когда мы полагали, что найден обрывок рубашки Ника? А теперь, когда мы узнали, что Ника могли видеть в Швейцарии и что пропала
Но этого как раз вам говорить не следует, твердо произнес Уоллингфорд. Он взглянул на меня. — Все эти сведения конфиденциальные, — начал он. — Мы провели небольшое расследование в офисе. Некоторые служащие давно догадывались о романтических отношениях между Николасом Спенсером и Вивьен Пауэрс. Создается впечатление, что Вивьен оставалась на службе эти последние недели, потому что хотела быть в курсе расследования аварии самолета. Разумеется, задействована служба окружного прокурора, но мы также наняли частное сыскное агентство. Пожалуй, для Спенсера было бы большим утешением, если его, по общему мнению, сочтут погибшим. Но раз уж его видели в Европе, игра окончена. Теперь его считают беглецом, и можно предположить, что Пауэрс — тоже. Если стало известно, что он выжил после катастрофы, ей не было нужды ждать. Разумеется, если она тянула время, властям следовало ее допросить.
— Единственное добро, которое эта женщина сделала для меня, это то, что люди больше не считают меня парией, — сказала Линн. — По крайней мере, теперь они думают, что Ник обманул меня так же, как их. Когда я размышляю…
— Мисс Декарло, когда вы предполагаете напечатать свою статью? — спросил Адриан Гарнер.
Неужели у меня единственной из сидящих за столом вызвал досаду высокомерный тон, каким он прервал Линн? Я не сомневалась, что у Гарнера это вошло в привычку.
В надежде разозлить его в ответ, я умышленно ответила ему в стиле «если то, а если это».
— Мистер Гарнер, иногда мы имеем дело с двумя противоположными аспектами. Первый — освещение новостей для статьи, попадающей на обложку, и, разумеется, Ник Спенсер — сенсация. Другой аспект — правдивое изложение истории, не позволяющее ей стать просто набором недавних слухов. Есть ли у нас законченная история Ника Спенсера? Не думаю. По сути дела, я каждый день убеждаюсь, что мы даже поверхностно не изучили эту историю, так что на ваш вопрос ответить не могу.
Могу сказать, что мне удалось его разозлить, и это меня сильно порадовало. Адриан Гарнер мог быть невероятно успешным финансовым магнатом, но это не давало ему права быть грубым.
Я представила себе, что каждый из нас разворачивает свою линию фронта.
— Мисс Декарло… — начал он.
— Друзья зовут меня Карли.
«Не ему одному позволено прерывать людей во время разговора», — подумала я.
— Карли, четверо из сидящих за этим столом, а также инвесторы и служащие «Джен-стоун» — все мы жертвы Николаса Спенсера. Линн говорила, вы тоже вложили в компанию двадцать пять тысяч долларов.
— Да, верно. — Я вспомнила все, что слышала по поводу гарнеровского «навороченного» особняка, и решила попробовать загнать его в угол. — Это были деньги, которые я накопила для первого взноса за кооперативную квартиру, мистер Гарнер. Я о ней мечтала несколько лет: чтобы здание было с работающим лифтом, чтобы в ванной был исправный душ. Может быть, это был бы старый дом с камином. Всегда любила камины.
Я знала, что Гарнер обязан своими успехами только себе, но он не попался на удочку и не сказал нечто вроде: «Понимаю, что такое мечтать об исправном душе». Он попросту проигнорировал мои скромные мечты о хорошем жилище.
— У каждого, кто вложил средства
Он чуть не назвал меня «мисс Декарло», но, замявшись, произнес вместо этого «Карли». Не думаю, чтобы слышала раньше от кого-нибудь более раздраженное и высокомерное озвучивание своего имени. Я вдруг поняла, что Адриан Гарнер, несмотря на всю свою власть и могущество, меня боится.
«Нет, — подумала я, — слишком сильно сказано. Он ценит то, что я помогаю людям осознать важную вещь: не только Линн, но также и корпорация «Гарнер фармасьютикал» стала жертвой невиданной аферы Спенсера с противораковой вакциной».
Все трое ожидали моего ответа. Я подумала, что настал мой черед вытянуть из них толику информации, и взглянула на Уоллингфорда.
— Лично вы знаете акционера, утверждающего, что он якобы видел Ника Спенсера в Швейцарии?
Не успел Уоллингфорд ответить, как Гарнер поднял руку.
— Может быть, следует сделать заказ?
Я заметила стоящего у стола метрдотеля. Мы взяли меню и выбрали себе блюда. Во «Временах года» обожаю корзиночки с крабовым мясом. Сколько бы ни смотрела в меню, сколько бы ни слушала перечисление фирменных блюд, почти всегда выбираю это блюдо и зеленый салат.
В наше время не многие выбирают мясо по-татарски. Сырая говядина в сочетании с сырыми яйцами едва ли поможет дожить до почтенного возраста. Меня, однако, заинтересовало, что Адриан Гарнер выбрал.
«Сначала — самое главное», как говорит Кейси. И я со странной настойчивостью повторила свой вопрос Уоллингфорду:
— Вы знаете того акционера, который утверждает, что видел Ника Спенсера в Швейцарии?
Он пожал плечами.
— Знаю ли я его? Меня всегда интересовала семантика выражения «вы кого-то знаете». Для меня «знать» означает, что вы действительно его знаете, а не просто регулярно с ним встречаетесь на больших сборищах вроде собраний акционеров или благотворительных вечеров с коктейлями. Этого акционера зовут Барри Уэст. Он работает в среднем звене менеджмента универмага и, очевидно, хорошо знает, как обращаться с собственными инвестициями. За последние восемь лет он присутствовал на наших встречах четыре или пять раз и взял за правило беседовать с Ником и со мной. Два года назад, когда «Гарнер фармасьютикал» согласилась на совместное распределение вакцины, после того как ее одобрят, Адриан ввел в правление в качестве своего представителя Лоуэлла Дрексела. Барри Уэст без промедления стал пытаться снискать расположение Лоуэлла.
Уоллингфорд бросил взгляд на Адриана Гарнера.
— Я слышал, как он спрашивал у Лоуэлла, не нужен ли вам хороший, надежный менеджер, Адриан.
— Будь Лоуэлл умным, он бы ответил «нет», — выпалил Гарнер.
Адриан Гарнер наверняка не признавал необходимость позитивного настроя по утрам, однако я в некоторой степени смогла преодолеть раздражение по поводу его резких манер. Работая в средствах массовой информации, слышишь так много двусмысленностей, что человек, прямо выражающий свои мысли, может внести свежую струю.