Оставь для меня последний танец
Шрифт:
Позвонил следователь Клиффорд из полиции Бедфорда и сообщил нечто шокирующее. Кен, Дон и я слушали по параллельным телефонам его информацию о том, что они отследили электронные послания, включая то, которое и не сохранила, но которое упомянула, — в нем мне велели подготовиться к Судному дню.
Все три сообщения были посланы из округа Манчестер. Первые два пришли из библиотеки Гастингса, третье — из библиотеки Кротона. Отправитель воспользовался бесплатной услугой Интернета «Горячая почта», но, как считают в полиции, дал неверную информацию
— Что это значит? — спросил Кен.
— Отправитель назвался Николасом Спенсером и использовал адрес дома Спенсера, сгоревшего на прошлой неделе.
Николас Спенсер! Все мы открыли от удивления рты и посмотрели друг на друга. Как такое возможно?
— Подождите минутку, — сказал Кен. — У них куча недавних фотографий Николаса в газетах. Вы показывали какие-то из них библиотекарям?
— Да. Ни один не признал Спенсера в человеке, который воспользовался их компьютером.
— Даже в «Горячей почте» необходим пароль, — заметил Дон. — Каким паролем пользовался тот человек?
— Это было женское имя — Энни.
Я выбежала из кабинета, чтобы достать из своего стола исходные электронные послания. Затем прочитала последнее из них:
«Когда в прошлом году моя жена вам писала, вы не удосужились ответить на ее вопрос, и теперь она мертва. Не такая уж вы умная. Вам удалось выяснить, кто был в доме Линн Спенсер перед тем, как его подожгли?»
— Готова поспорить на что угодно, что жену этого типа звали Энни, — сказала я.
— Есть еще одна вещь, на наш взгляд, интересная, — сказал детектив Клиффорд. — Библиотекарша из Гастингса отчетливо помнит, что у растрепанного мужчины, который воспользовался компьютером, была сильно обожжена правая рука. Она не совсем уверена, что именно он послал эти сообщения, но не заметить его она не могла.
Прежде чем повесить трубку, Клиффорд заверил нас, что расширит сеть поиска и предупредит библиотеки в других городах Уэстчестера, чтобы там обратили внимание на мужчину, пожелавшего воспользоваться компьютером.
Его приметы: лет пятидесяти с лишним, рост около шести футов, может быть растрепанным, правая рука обожжена.
У него на руке ожог! Я была уверена — тот, кто посылал мне по электронной почте сообщения, в которых писал, что видел человека, бегущего по подъездной аллее особняка Спенсера, и есть тот самый тип с ожогом на правой руке. Новость была просто потрясающей!
Марти и Рода Бикорски имели право увидеть проблеск надежды. Я позвонила им. Услышав их ошеломленную реакцию на то, что отправитель электронных посланий воспользовался, возможно, именем Ника Спенсера и что у него обожжена рука, я подумала: «Господи, если бы мы только могли постичь, что в нашей жизни действительно важно!»
— Они его поймают, правда ведь, Карли? — спросил Марти.
— Он может просто оказаться каким-нибудь психом, я уверена, его поймают. В полиции считают, он живет где-то поблизости.
— Есть еще одна хорошая новость, — сказал Марти, — и для
— Очень рада. — Я проглотила застрявший в горле комок. — Буду вам звонить.
Хотелось посидеть несколько минут, наслаждаясь радостью, звучавшей в голосе Марти Бикорски, но вместо этого предстоял телефонный разговор, который, как я знала, быстро рассеет эту радость. Отец Вивьен Пауэрс, Алан Десмонд, был в телефонной книге Кембриджа, штат Массачусетс. Я позвонила ему.
Как и у Марти Бикорски, у Десмондов автоответчик отфильтровывал сообщения.
«Мистер Десмонд, я Карли Декарло из «Уолл-стрит уикли». Я интервьюировала Вивьен в тот день, когда она пропала. Мне бы очень хотелось с вами встретиться или, по крайней мере, поговорить. Если вы не возражаете».
Я услышала, как кто-то снял трубку.
— Это Джейн, сестра Вивьен, — прозвучал напряженный, но вежливый голос. — Я знаю, что отец очень хочет с вами поговорить. Он в «Хилтоне» в городе Уайт-Плейнс. Можете позвонить ему прямо сейчас. Я только что с ним говорила.
— Он ответит на мой звонок?
— Дайте мне ваш номер. Попрошу его вам перезвонить.
Менее чем через три минуты зазвонил мой телефон. Это был Алан Десмонд. Голос его калился крайне утомленным.
— Мисс Декарло, я согласился выступить на пресс-конференции, которая начнется через несколько минут. Не могли бы мы поговорить чуть позже?
Я сделала в уме быстрые подсчеты. Было полдесятого. Мне предстояло позвонить в несколько мест. В полчетвертого надо быть в офисе в Плезантвиле, чтобы побеседовать со служащими.
— Если бы я подъехала, мы бы смогли с вами выпить кофе около одиннадцати?
— Да, конечно.
Договорились, что я позвоню ему из фойе «Хилтона».
И снова пришлось рассчитывать время. Была уверена, что пробуду с Аланом Десмондом не дольше часа. Если мы расстанемся около двенадцати, то в Каспиен смогу приехать примерно к часу. Интуиция подсказывала, что пришло время попытаться уговорить жену доктора Бродрика со мной побеседовать.
Я набрала номер офиса Бродрика, предполагая, что в самом неблагоприятном случае она меня просто не примет.
Секретарша, миссис Уорд, вспомнила меня и говорила вполне дружелюбно.
— Рада сообщить вам, что доктору с каждым днем лучше, — сказала она. — Он всегда старался поддерживать себя в форме и вообще-то крепкий мужчина. Сейчас это ему помогает. Миссис Бродрик надеется, что он справится.
— Очень хорошо. Вы не знаете, она дома?
— Нет. Она сейчас в больнице, но я точно знаю, что к вечеру будет здесь. Миссис Бродрик всегда работала в офисе, а сейчас, когда доктору лучше, она каждый день приходит сюда на несколько часов.