Оставь её небу

Март Михаил

Он долго возился с ключами, загонял мустанга в стойло, потом взял подругу за руку и повел ее в дом. В прохладной гостиной первого этажа они вцепились друг в друга руками и губами, упали на ковер возле кресла и безумствовали до темноты, пока не проголодались.

— Я совсем забыл, что холодильники пусты. Мое отсутствие длилось не меньше трех недель.

— Зато я запасливая. У меня есть конфеты, печенье и мармелад.

— С моей прожорливостью этого не хватит. За то время, которое мы провели на ковре, я сжег все

калории. Теперь меня будет качать от слабости, а ты останешься без ночных удовольствий.

Они продолжали лежать обнаженными и глазеть на деревянный потолок. Им не хотелось вставать, но голод мешал и занудствовал, теребя молодые здоровые желудки.

— Впрочем, мы можем проверить закрома. В мое отсутствие здесь бывают мои мамочка с папочкой, которые иногда заботятся о провизии. Начинать надо с погреба, а кончать растопкой камина.

Он с легкостью поднялся и принялся хозяйничать. Теплые языки пламени сверкали в каминах столовой, гостиной и спальне второго этажа, куда шла крутая деревянная лестница. В погребе нашлись не только соленья, но и вино. На стол постелили белую скатерть, поставили хрустальные бокалы и серебряные подсвечники с кручеными свечами.

Даша занималась гардеробом. Отодвинув в сторону зеркальную створку шкафа, девушка ахнула.

— Боже! — крикнула она из спальни. — Эта барахолка принадлежит твоей мамочке? Жуткий прикид!

В дверь заглянула голова кавалера.

— Можешь примерить. Главное не залить вином.

— Клевые шмотки. Я тащусь от твоей мамочки.

— Парижский салон красоты.

— Сколько бабок она тратит на вешалку?

— Все. Свои и отцовские. Он местный судья. У большого человека большие деньги.

— А я думала, что судьи — кристально честные люди.

— В кино. Стол накрыт, пора ужинать.

— Жди меня в столовой, скоро буду.

Примерка заняла немало времени. Даше нравилось все. Глаза разбегались. У мамочки Геннадия были те же размеры, что и у гостьи, ей подходило любое платье. Наконец выбор был сделан.

Не хватало косметики, но Даша знала, что косметика ее старит и она не нуждается в дополнительных ресницах и пудре. Ее цвет кожи можно испортить, но не украсить. Сейчас она подумала о другом и открыла свою сумку. Тут было чем удивить.

Молодой любовник уже уплетал за обе щеки, когда в дверях появилась его юная обожательница. Вилка зависла в воздухе, а рот так и не успел закрыться.

Убранные в пучок густые волосы открывали длинную гладкую шею, на которой висело колье из ослепительных камней. Аккуратные ушки, украшенные серьгами из того же гарнитура, лучились тем же светом, что и глаза. Обтягивающее фигуру длинное черное платье на тонких бретельках делало открытые плечи с бархатистой кожей еще привлекательнее и соблазнительнее. Глубокое декольте подчеркивало ее вздымающуюся юную грудь, которая не требовала лишних атрибутов нижнего белья.

—

У тебя балдежный вид, Геннаша. Перестань меня раздевать глазами, я только что оделась. Надеюсь, такая телка тебе подходит больше, чем та, которую ты встретил в травиловке на шоссе в латаных джинсах?!

— Я тащусь от тебя, крошка!

— Это именно то, что тебя посещает в сновидениях? Мечта, к которой невозможно прикоснуться, как только протягиваешь руку, то тут же просыпаешься.

Даша плавающей походкой подошла к столу и присела на резной стул с готической спинкой.

— Закрой рот, красавчик, и угости даму вином.

Геннаша засуетился. Лежа на ковре, он представить себе не мог, чем владеет. Несколько штрихов, дорогих побрякушек, и человек перевоплощается. Глупо не использовать такие ходы в повседневной жизни.

— Совершенная и неотразимая, я весь у ваших ног. За всю свою жизнь я не видел ничего прекраснее и удивительнее. Шедевр, который невозможно повторить. Природа отдала тебе все, не оставив надежды другим.

— Почему ты замолчал? Я уже не хочу есть, я хочу только слушать. Говори.

— Я проглотил язык. Необходимо срочно прополоскать горло вином.

Он налил полные фужеры вина, и они выпили. У Даши тут же вспыхнули щеки, а глаза заблестели еще больше. На несколько секунд кавалер спустился на землю.

— Понятия не имел, что у моей мамочки столько светящихся стекляшек.

Он взял Дашу за руку и осмотрел кольцо с крупным камнем.

— Начать надо с того, что я стекляшки на свое тело не надеваю. Продолжу тем, что твоя мамочка к бриллиантам никакого отношения не имеет. Это наследство от моей мамули. Да будет земля ей пухом!

Молодой человек мягко улыбнулся.

— Красиво. Но я ничего не смыслю в ювелирных изделиях, зато могу оценить живую красоту. Тут любые камешки меркнут. Разве могут они превзойти неземное очарование бесконечных синих глубин этих неотразимых глаз. Какая мраморная холодная Венера способна сравниться с нежным теплом и изяществом твоих линий! Шея, изгиб спины, плечи, бедра, ноги, талия. Каждый штрих кричит о совершенстве, в котором горит огонь страсти, а не мертвая глыба льда и не булыжник, обработанный гением. Природа сильнее и талантливее любого смертного. С ее шедеврами невозможно состязаться.

— Да-да. Похотливый взгляд, капание слюней, я это уже видела у отцов своих подружек, которые наблюдали за мной из-за газеты и ели меня глазами. А мне в ту пору и двенадцати не исполнилось.

— Фу! Какая проза!

— Но не я ее сочиняю. Детские впечатления долго остаются в нашей памяти.

— Придется выпить вина, а то я окончательно потеряю голову. Надо отгородиться от тебя розовой пеленой хмельного дурмана.

— Нет уж, ты балдей от меня. Вино лишнее, когда душа в пятки уходит от одного прикосновения. Ты не согласен?