Оставь свои чувства дома

Кужель Маша

– Вот это любовный роман, который я бы прочитала, но я бы хотела, чтобы он стремился отомстить. Я люблю мрачные повороты в романах. Бонусные очки, если кто-то умрет.

– Кто, отец или обманутая секретарша?

Таня пожимает плечами:

– Может быть, оба погибнут в автокатастрофе? Или, может быть, они попадают в автокатастрофу, но у нее будет амнезия, и она не помнит, как бросила его ради отца, поэтому она просыпается с мыслью, что все еще любит Алекса.

– А потом они переспали только для того, чтобы понять, что

она беременна, но они не знают, кто отец ребенка!

Мы обе начинаем смеяться, и Таня наливает еще вина в наши бокалы.

– Если когда-либо и был признак того, что в детстве мы смотрели слишком много телесериалов, то это он.

– Да, - говорю я, мысленно возвращаясь в то время. Моя мама подсадила нас на сериалы; я помню, как она смотрела их по ночам, записывала на видеокассеты, чтобы быстро прокручивать рекламные ролики.

– Клянусь, только благодаря этому я смогла сдать испанский, - смеется Таня.
– Ты и твоя мама, которые переводили для меня диалоги актеров, научили меня лучше, чем все уроки, которые я посещала.

– Я не говорю по-испански с девочками, - говорю я, и до меня вдруг доходит. Я всегда хотела, чтобы мои дети умели говорить по-испански так же, как и я. Моя мать родилась и выросла в Колумбии и приехала учиться в Россию, когда ей было восемнадцать.

Они с моим отцом встретились после того, как она пробыла в стране всего несколько месяцев, и это была любовь с первого взгляда. Судьба. Лучшая история любви.

Прямо как в телесериале.

Пока она не умерла от рака шесть лет назад. Ее родители до сих пор живут там, и мы приезжали к ним так часто, как только могли, пока мама не заболела. Я ни за что не смогу позволить себе в ближайшее время отвезти девочек к их прабабушке и прадедушке. Думать об этом все еще больно, и я быстро моргаю, чтобы сдержать слезы.

– Итак, скорее всего, Алекс не находится в странном любовном треугольнике с участием своего отца, но я все еще хочу верить, что у него есть какое-нибудь трагическое прошлое. Это заставляет меня не так сильно ненавидеть его. Ненавидеть человека, на которого работаешь, - отстой.

– Так и есть. Я ненавидела нашего прежнего директора, помнишь? Она превратила мою работу в сущий ад. Мы даже устроили вечеринку в тот день, когда она уехала.

– Я помню это. Ты сказала, что принесешь мне торт, а потом съела его, прежде чем добралась до моего дома.

– Ты никогда не забудешь об этом?
– смеется она.

– Нет, пока не получу свой торт, - поддразниваю я и смотрю в конец коридора. Девочки крепко спят, прижавшись друг к другу в одной постели. Когда они наконец переросли свои детские кроватки, я смогла позволить себе один довольно приличный матрас двойного размера. Они предпочитают спать вместе, и это хорошо, потому что в этой крошечной комнате помещается только одна кровать. У нас нет возможности жить в слишком комфортных условиях, но мы есть друг у друга.

– И, к слову о его отце -

не говоря уже о любовном треугольнике, - между ними просто что-то странное. Его отец работает не так далеко от него, но они почти не разговаривают. Они даже не замечают друг друга, когда пересекаются в коридорах. Возможно, они заняты и пытаются быть профессионалами, но ты можешь представить, если бы мой отец работал со мной?

– Ты бы никогда ничего не успевала сделать, - смеется Таня.
– Между шутками над папой и тем, что он постоянно спрашивает, не хочешь ли ты, чтобы он приготовил тебе что-нибудь перекусить.

– Правда?
– Я смеюсь.
– Не знаю.
– Я замолкаю и качаю головой.
– Я думаю, на самом деле я бы предпочла поверить, что есть причина, по которой он такой замкнутый, чем признать тот факт, что ты права и в этом мире есть придурки без всякой на то причины.

– Ты слишком хороший человек, Даша. И я сильно сомневаюсь, что Алекс расстроен отсутствием хороших отношений у него с отцом, когда он спит голым на кровати из денег.

Таня приподнимает бровь.

– Ты думаешь, люди действительно так делают?
– Я подношу бокал с вином к губам.
– Я имею в виду - спать на деньгах.

– Это фигура речи, дурочка, - смеется Таня.
– Они прилипали бы к телу, и было бы неудобно.

– Только если ты будешь спать голышом.

– Правильно.
– Она медленно качает головой.
– Я забыла, что ты странная и спишь в одежде.

– Спать голышом намного удобнее, но, когда двое детей бесконечно забираются к тебе в постель в течение ночи, необходимо надеть хотя бы один слой одежды, прежде чем мне начнут мять грудь.

Таня смеется:

– Прокатиться на паровой тяге?

– Так я называю это, когда они прижимаются друг к другу и случайно зажимают мои бедные ягодицы между своим телом и матрасом.

– Я все время сплю голышом с другими людьми. Но могу заверить, что со мной такого не случалось.

– Клянусь, это то, что могут делать только дети. Они способны причинять такую боль, какую ты даже представить себе не можешь, - говорю я с невозмутимым видом.
– Роды - это только начало.

Таня снова смеется.

– Благодаря тебе я в очередной раз убеждаюсь в правильности своего решения не заводить детей. Твоих девочек и моих учеников мне более чем достаточно.

– Ты можешь посидеть с моими девочками в любое время, когда захочешь, - говорю я, подмигивая.

– О, я так и сделаю. Когда ты наконец пойдешь на свидание.

Я поджимаю губы и снова подношу бокал с вином ко рту.

– Я надеялась, что ты оставила эту тему, - ворчу я.

– Я никогда не отстану от тебя. Ты любишь любовь, моя дорогая. Ты - безнадежный романтик, и я хочу, чтобы ты была счастлива.

– Я счастлива, - настаиваю я.
– Я в стрессе, встревожена и так нервничаю, что не могу спать по ночам, но я счастлива.