Оставить след

Гришаев Евгений Алексеевич

Дикари с того места никуда не ушли, сидели возле большого камня и что-то грызли. Когда увидели меня с факелом в руке, дружно схватились за своё примитивное оружие, то есть камни и палки.

— Без паники, я пришёл к вам с миром! — сказал я, подняв факел над головой. Само собой никто из них меня не понял, но эффект был достигнут, на меня не напали. Теми взрослыми, которых я видел издалека, оказались женщины разного возраста, две ещё довольно молодые и одна можно сказать уже старая. Сколько каждой из них реально лет было, я не знал, из истории помнил, что древний человек жил недолго и старел быстро. Той женщине, которую я посчитал старой, сейчас вполне могло быть всего лет тридцать, а этим двум

молодым не больше пятнадцати, хоть и выглядели лет на двадцать пять. Все, в том числе и дети, которые сейчас прятались за спинами женщин, были грязными почти как моё временное тело на момент его захвата. Воняло от них приблизительно также, но я сделал вид, что этих запахов не чувствую.

— Огонь, я принёс вам огонь, — сказал я, показывая на факел, который уже догорал. Они в этот раз поняли меня правильно и одна из женщин, тут же бросилась собирать хворост, чтобы не лишиться огня. Через несколько минут у этих несчастных, голодных и мёрзнущих людей появился костёр, к которому они решили держаться ближе. На меня всё ещё косо смотрели, но и не прогоняли, что было плюсом в налаживании нормальных отношений. Пока взрослые просто грелись у костра, дети усердно грызли какие-то корешки.

— Голодные, а там, в получасе ходьбы отсюда, почти две тонны свежего мяса лежит, — вспомнил я о медведе. — Идите за мной, там есть мясо, — сказал я и жестом предложил идти за мной.

Сразу, разумеется, никто за мной не пошёл, пришлось несколько раз предложить. Через некоторое время одна из молодых женщин отважилась идти за мной, но на всякий случай вооружилась крепкой палкой.

Начинало темнеть, поэтому я снова соорудил пару факелов, чтобы не добывать огонь по прибытию к пещере. Честно говоря, я сейчас тоже есть хотел и медведь был мой, но он большой всё не съем, пусть мне в этом деле дикари помогут пока не испортился.

Женщина шла позади меня, постоянно останавливаясь и к чему-то прислушиваясь. Когда мы наконец-то дошли до пещеры, и она увидела тушу медведя, её радости казалось не было предела. Медведь к этому моменту уже помер, поэтому она сразу подошла к нему и зачем-то ткнула в него палкой. Не знаю, может так проверила на свежесть, а может просто, чтобы убедиться, что он точно мёртв.

— Слышь красотка, иди своих подруг сюда зови, — сказал я, показывая в ту сторону, где её возвращения дождались остальные представители её рода. Назвав её красоткой, конечно, сильно преувеличил, женщина по моему мнению была страшная как атомная война и не важно что молодая ещё. Правда, себя сейчас красавцем тоже не назвал бы, но тут дело другое я же сам себя не видел.

Женщина оказалась понятливая и через минуту её словно ветром сдуло.

— Хоть бы спасибо сказала, — подумал я после того, как её силуэт скрылся из вида в наступивших сумерках. — И так, разделку туши удалось спихнуть на чужие плечи, а пока эти самые плечи не подошли, нужно заняться налаживанием быта.

Огонь у меня уже был, поэтому я вскоре соорудил костёр прямо в пещере, чтобы при его свете заняться уборкой. За полчаса, пока племя неандертальцев сюда добиралось, успел выбросить из пещеры все кости и большую часть скопившегося здесь мусора. Медвежьей шерсти осталось ещё много, но она почти не влияла на запах в пещере.

Прибывшее подкрепление сразу же занялось разделкой туши, хотя если уж на то пошло, то разделки как таковой и не было. Женщины вскрыли медведю живот и выбросили оттуда всё, что не было пригодно в пищу. На этом разделка туши медведя была закончена. Когда я вышел из пещеры, чтобы отрезать себе кусок мяса, увидел, что эти и до этого грязные представители каменного века теперь были ещё и по уши в крови. Мало того, они сейчас усердно пережевывали медвежьи печень, селезёнку и ещё что-то, и само

собой в сыром виде. Есть им хотелось видимо настолько сильно, что на вкус и запах сырого мяса было глубоко плевать. Я сырое мясо есть, не собирался, зачем, если у меня есть огонь и голод не настолько сильно сносит крышу как у них.

Подойдя к медвежьей туше, отрезал, точнее, отпилил куском кости кусок мяса весом приблизительно в пару килограмм. Женщины за мной в этот момент внимательно наблюдали.

— Чего вы тут уселись? В пещеру идите, там теплее и мясо поджарить можно! — сказал я, показывая на вход в пещеру, откуда был виден свет костра. На моё предложение никто из них даже с места не сдвинулся, они видимо решили охранять мясо до утра. — Как хотите, моё дело предложить.

Вернувшись в пещеру, нарезал мясо на кусочки и, нанизав их на тонкую палочку, принялся его жарить. Через минуту пещеру заполнил запах шашлыка, от которого у меня началось обильное слюнотечение. Вскоре запах шашлыка достиг носов дикарей охранявших тушу медведя, после чего они гуськом потянулись в пещеру. Первым пришёл самый младший представитель их сообщества, это была девочка лет четырёх. Она встала у входа и оттуда смотрела на то, что я тут делаю.

— Иди сюда, — сказал я, подкрепив слова жестом, который они все хорошо понимали. — На, жуй, это точно вкуснее сырой печени, — я отдал ей кусочек пусть ещё не хорошо прожаренного, но уже не сырого мяса. — Процесс пошёл, — подумал я, увидев, как девочка с удовольствием забросила в рот сразу весь кусок и стала жевать.

Через пару минут подтянулись и остальные члены её дикой семьи. Каждый принёс с собой по приблизительно такому же куску мяса. Свою порцию шашлыка я больше ни с кем из них не делил, сами пусть жарят, им торопиться теперь некуда. Пока они пристраивали мясо над костром, я сходил и нарвал большую охапку травы, решив из неё устроить себе постель. Спать на холодных камнях нельзя, потом долго не проживёшь, быстро простуду подхватишь, а антибиотиков тут нет. Выбрав место для ночлега, соорудил из травы подобие птичьего гнезда. Одной охапки травы оказалось недостаточно для мягкости прокладки между мной и каменным полом, поэтому я принёс ещё травы. Когда слой слегка примятой травы достиг десятка сантиметров, решил, что этого хватит, после чего забрался в это большое гнездо и попытался заснуть. Сразу заснуть не получилось, так как услышал тихие голоса у костра. Слова были короткие, состоявшие максимум из трёх звуков, я, разумеется, ничего не понял, но слушать было интересно.

— Это, наверное, первый человеческий язык, используемый для общения, — подумал я, — и никто кроме меня его больше не слышал.

Под тихое потрескивание костра и шёпот женщин я вскоре заснул. Мне даже сон приснился, в котором я пытался убежать почему-то от бегемота.

Глава 9

Не знаю, сколько я спал, но в определённый момент моего сна, когда бегемот загнал меня на дерево, встретился там с большой обезьяной. От такого поворота резко проснулся и увидел прямо перед лицом страшную рожу этой обезьяны.

— АААА! Сгинь образина! — закричал я и, откатившись назад, быстро встал. Как у меня в руках оказалось копьё, сам не понял, видимо рефлекс сработал. Держа в руках немного кривую палку, к концу которой был прикреплен длинный и тонкий осколок кости, я смотрел на обезьяну. Обезьяной оказалась одна из молодых женщин, почему-то решившая лечь спать возле меня. Она сейчас испуганно отползала от меня, видимо подумав, что я собираюсь её проткнуть копьём. Осмотревшись, увидел остальных обитателей отжатой у медведя пещеры. Дети и старуха спали возле костра, вторая молодая женщина поддерживала огонь и сейчас тоже испуганно на меня смотрела.