Оставьте меня
Шрифт:
Потому что дома творился кошмар. Мать у нее была не особо хозяйственная, в обязанности Робби уборка тоже не входила, поэтому горы грязного белья росли с каждым днем, что не радовало, но Мэрибет больше пугала грязная посуда, грозившая созвать всех тараканов в радиусе пяти ближайших кварталов.
Так что ей пришлось самой взяться за посуду. И за стирку. И поскольку о еде на заказ уже и думать не хотелось, она принялась готовить простенькие блюда. Эти несложные дела отнимали все силы, которые начали появляться. Возвращаясь домой с работы, Джейсон ругал ее за то, что она перетруждается, но продолжал задерживаться допоздна.
Однажды утром на второй неделе
Да ну к черту, подумала она. Работать два дня в неделю будет проще. Вспомнив обещание, данное Элизабет за неделю до этого – о котором она забыла, как Элизабет и просила, – Мэрибет включила ноутбук. Пока она ждала, когда скачается рабочая почта, в животе от ужаса завязался узел.
Знакомая боязнь возвращаться к работе после перерыва. Летом, два года назад, вскоре после того, как Мэрибет снова начала работать на «Фрэп», Элизабет пригласила ее с семьей в домик Тома в Беркшире [2] (теперь это их с Томом общий домик) на выходные и праздники. А в самый последний момент Элизабет сказала, что они с Томом поехать не могут, но уговорила Мэрибет отправиться туда с Джейсоном и детьми. Мэрибет ожидала увидеть простой деревенский домишко, но это оказался домище в колониальном стиле с частным прудом. Единственное, что там было деревенского – это удаленность расположения и намеренное отсутствие связи с миром. Ни кабельного. Ни Интернета. Только стационарный телефон. А чтобы поймать сотовую сеть, надо было ехать в Ленокс. И ей понравилось. Мэрибет выключила телефон и принялась беззаботно искать с близнецами четырехлистный клевер и наблюдать за головастиками. Но по пути домой телефон начал разрываться от входящих сообщений и писем, из-за чего Мэрибет стало казаться, будто она пропустила что-то важное и непременно должна будет за это поплатиться. Вот и сейчас она испытывала то же самое.
2
Беркшир – горный хребет в Аппалачах, который находится в северо-западном Коннектикуте и западном Массачусетсе, США.
Но нет, ничего важного там не оказалось. Да и вообще почти никакой почты не было. И это удивляло. У нее обычно ежедневно набиралась как минимум сотня писем редакционной рассылки, рабочих уведомлений, переписки с редакторами и писателями. Посмотрев внимательнее, Мэрибет заметила, что почта резко перестала поступать несколько недель назад – приблизительно тогда, когда сделали операцию. А те единичные письма, которые пришли до этого, были уже прочитаны. Но не ей.
Она зашла на почтовый сервер – вдруг с компьютером что-то случилось? – но там оказалось то же самое. Мэрибет проверила личный ящик – может, вообще с почтой что не так, но нет. Странно. Она позвонила Финуле, ассистенту Элизабет.
– Привет, Финула, это Мэрибет Кляйн.
– Привет! Как самочувствие?
– Отлично. Ну, не совсем, но уже лучше. С учетом обстоятельств.
– Это хорошо. Сердце – непростая тема, – ответила Финула. – Моей бабушке тоже делали шунтирование. И она после этого снова груженые тележки через весь огород катает.
– Ого. Внушает оптимизм. И кстати, об этом, я тут попыталась почту открыть, чтобы начать потихоньку входить в курс дела, а там ничего нет.
– Все верно.
– Верно?
– По
– Элизабет?
– Она велела айтишнику отключить тебя.
– Отключить?
– Да.
– А-а, ладно. Но мою почту кто-то читал.
– Андреа Девис, наверное. Мы взяли ее на работу.
– Когда?
– Точно не знаю, когда ты лежала в больнице, – ответила Финула. – Могу уточнить, если хочешь.
– Не надо.
– Она хороша, эта Андреа. С ходу все освоила.
– Она настоящая профи, – согласилась Мэрибет.
Повисла пауза.
– У нас скоро планерка. Узнать, свободна ли Элизабет?
– Нет, не надо, спасибо.
– Береги себя, Мэрибет.
– И ты, Финула.
Мэрибет повесила трубку и закрыла ноутбук. Впервые за несколько лет у нее нет никаких задач, не подгоняют дедлайны. Она понимала, что должна испытывать облегчение, но вместо этого чувствовала себя так, словно ее предали.
«Даже не думай об этом». Так сказала Элизабет. А сама тем временем наняла Андреа. Точнее, она наняла ее еще до того, как пришла к Мэрибет в гости. Не дождавшись, когда ее кресло остынет.
«Не беспокойся».
Вот что происходит, когда не беспокоишься.
Мэрибет столкнула ноутбук с кровати, и он шлепнулся с глухим ударом. Ее не уволили. Она знала, что Элизабет этого никогда не сделает. Да и, возможно, это противозаконно. Но ее заменили – и уже несколько лет назад. Это был лишь завершающий штрих.
Джейсон вернулся домой только к девяти. Близнецы еще не спали, потому что у Мэрибет не было сил их уложить, а мать уже заснула.
– А чего дети не спят? – поинтересовался муж.
– Наверное, потому что к нам сегодня не залетел укладывающий детей сказочный эльф.
Джейсон поставил сумку.
– Все нормально?
Мэрибет даже не смогла ответить.
Он снова посмотрел на часы, потом – в сторону комнаты близнецов.
– Даже не думай меня критиковать.
– Я и не собирался, – защищаясь, ответил он. – У нас база данных…
– Да, знаю, обновляется, – перебила Мэрибет. – Вся Трайбека уже в курсе, как ты занят обновлением своей базы.
– Да что с тобой?
– Что со мной? Я сижу тут целый день одна с матерью и детьми, и мне до сих пор хреново. – Мэрибет какое-то время подождала ответа, но муж промолчал. – А тебя никогда нет. И я не понимаю, то ли ты стараешься избегать дома, то ли решил, что неделя в больнице и неделя на восстановление – уже достаточная роскошь для старушки Мэрибет.
– Ты о чем?
– Ты сказал, что я под куполом. – Ее голос дрогнул.
– Мэрибет, я стараюсь изо всех сил. Но твой купол, дом и работа – мне приходится нелегко.
– А у меня каждый сраный день такой.
У Джейсона дернулась челюсть.
– Слушай, – сдержанно сказал он. – Я понимаю, что ты настрадалась и что тебе до сих пор больно, но ты могла бы постараться не срываться на людей, которые на твоей стороне?
– Если я когда-нибудь этих людей встречу, буду иметь в виду.
– Знаешь, ты просто…
Как дитя. Мэрибет ждала такого продолжения.
– Эгоистка.
Эгоистка! Эгоистка? Она только и делает, что обо всех заботится. Впервые в жизни потребовалось, чтобы позаботились о ней, и с ней вот так? Подступили слезы ярости, а потом стало стыдно – потому что хрена с два она заплачет.