Осторожно, двери гештальта закрываются

Краснова Алла

– Располагайся, – сказала Авена, – сейчас поедем на пляж. Лучший отдых после поезда – это увидеть море. А можно и поплавать. Хочешь поплавать?

Я немного растерялась. После моего жизненного затишья, когда вообще ничего не происходило, это было как снег на голову. Я ведь еще не успела отойти от поездки на поезде, где в окне увидела куклу вуду, потом Авена огорошила меня признанием, что скоро выходит замуж, а теперь еще и едем на пляж.

– Надеюсь, ты взяла с собой купальник? – весело сказала она мне.

На самом деле я взяла

с собой купальник, которому было сто лет в обед. Но для меня было слишком много событий за один день, поэтому я решила соврать.

– Нет, – сказала я с лукавой улыбкой на тот случай, если она меня рассекретит.

Но она тут же произнесла:

– Отлично! У меня так много новых купальников, некоторые из последних коллекций. Мне все не переносить. Можешь выбрать любой из них. Или, хочешь, я сама тебе выберу?

Судя по всему, она не хотела принимать отказ, и мне было проще согласиться.

Я решила больше не придумывать отговорок, в конце концов, единение с природой морского побережья могло меня успокоить больше, чем трепетавший на ветру тюль этой комнаты. К тому же Авена сказала, что сейчас на пляже мало людей и мы будем почти одни. Я не захотела сама выбирать купальник, поэтому доверила выбор ей.

Мы с Авеной носили примерно один размер одежды, но она была чуть пополнее в бедрах, и эта разница была несущественной.

Вскоре она принесла мне серебристо-белый купальник, украшенный сверху маленькими белыми бусинками.

– Это жемчужины, они настоящие, – с улыбкой сказала она мне, вручая его.

– А что, если они уйдут под воду? – настороженно спросила я.

– Значит, там им и место, встретятся со своими предками, вернутся к истокам, – рассмеялась она, подчеркнув свою шутку серебристым смехом под тон моего купальника.

– Ладно, сейчас надену, – неохотно сказала я, – только вначале немного разберусь с вещами.

– Ну тебя, – махнула она рукой. – Так ты на полдня закопаешься в своих тряпках. Жить надо сейчас, – сказала она как будто случайно, но это больно укололо меня, потому что было адресно.

– Сейчас буду переодеваться, – ответила сдержанно я.

Авена вышла. Я решила переодеться. Я отодвинула ящик комода, чтобы кинуть туда свои побрякушки, и опять вспомнила про эту чертову куклу, которая лежала в ящике моего рабочего стола. Со злостью я захлопнула ящик, и в этот самый момент снова вошла Авена.

– Кстати, забыла сказать, там на пляже есть небольшая кафешка, где можно полакомиться морепродуктами и попить освежающие коктейли. И давай побыстрей, – пристально посмотрела она на меня, зависшую над комодом.

– Да-да, скоро выйду, – с волнением в голосе ответила я.

Иной раз мне казалось, что Авене просто не с кем поговорить, вот она и выбрала меня в подруги. Но сейчас меня это радовало.

***

Волны были красивыми, вода – сиренево-пенной. На пляже почти никого не было. Я смотрела вдаль и видела, как море сливается

с небом, этот вид заворожил меня, оставляя все проблемы где-то позади. У нас были большие соломенные шляпы, солнцезащитные очки, стоял тент, чтобы прятаться от солнца. Я подумала, что здесь можно было бы снимать фильм. Я решила, что увезу этот пейзаж с собой, с этими негромкими криками чаек, шелестом волн. Но не успела я об этом подумать, как Авена подсела ко мне:

– А теперь селфи на память, —сказала она и сфотографировала нас на свой телефон, предварительно вытянув губы уточкой.

В принципе, я была не против. На мне было дымчатое парео, купальник мне подошел идеально, выгодно демонстрируя мою фигуру. Теперь я могла увезти море с собой не только в своей памяти, но и в виде фоток, это было еще приятней.

Рядом с нами, где-то на расстоянии ста метров, была небольшая деревянная кафешка с романтичным названием «Даль», похожая на открытый домик, где продавались напитки и морские закуски. Рядом с кафешкой стоял фургончик, который привозил туда продукты. Авена очень обрадовалась, когда увидела там свою знакомую. Она помахала ей рукой и упорхнула к ней.

Я слышала, как по пути она воскликнула: «Ольга, моя дорогая!» Издали я видела, как они о чем-то оживленно беседовали, но я была даже рада, что Авена ушла, потому что хотела насладиться видом моря.

Она вернулась минут через пятнадцать с двумя коктейлями в руках.

– Я помню, ты любишь мохито, – сказала она, – мы его пили с тобой. Вспомним старые добрые времена, – протянула один бокал она мне.

– Здорово, – сказала я, приняв из ее рук бокал с трубочкой.

– Там еще много напитков и закусок, – показала взглядом она на кафешку. – Пойдешь? – предложила Авена.

– Я не голодна, – ответила я.

Авена залегла со мной на светло-бежевое покрывало, чтобы смотреть на море. Она делала глоток из бокала, а потом рассказывала про Шона, говорила, что сильно скучает. Ее голос сливался с шумом моря и растворялся в нем, это обволакивало и успокаивало меня, как будто покачивало в морской колыбели, но она вдруг сказала:

– Хочешь, я покажу его фото?

Я вздрогнула, сразу переместившись из морского дурмана в реальность.

– Нет, – резко оборвала ее я, почему-то сжав горсть теплого песка в руке. – Давай потом, – сказала я и быстро перевела разговор на другую тему.

Я сказала, что натерла мозоль тесной обувью. Хорошо, что так оно и было, но я это заметила только сейчас, увидев покраснение на мизинце левой ноги. Авена сказала, что у нее ей пластырь. Я обрадовалась, что она поймала наживку, ведь палец пластырем залечить можно, а душу, в которой рана, не закроешь никаким пластырем. Я не хотела, чтобы она мне показывала на фотографии Шона, потому что мне ей показать было некого.

Глава третья