Осторожно! Маша!
Шрифт:
– Боже мой, а что со мной?
– Диагноз ясен. Вы безответно влюбились в малолетку и никак не можете себе в этом признаться. Первый шаг на пути к успеху это признаться самому себе, можно вслух. Я внимательно слушаю, - Маша тут же садится на диван, наклоняется к столику, видимо для того, чтобы поискать отпечатки Катиных пальцев, и удовлетворенная картиной, вновь выпрямляется. – Начинайте, Александр.
Присаживаюсь рядом с ней и с улыбкой смотрю на нереально обаятельную наглую девчонку.
– Точно слушаешь, Машенька?
– Точно, Сашенька, начинай.
Зачем я вообще села к этому Вадику? Видимо и меня мозг иногда подводит. Детский тупой поступок. Теперь еще за свою выходку придется встретиться с блондинистым мачо местного розлива вне стен университета. Как только получила смс от Краснова, мозг окончательно решил отдохнуть и помахать мне ручкой. Я даже не успела толком войти в дом, ноги сами собой понеслись к нему. Как только увидела ухмыляющегося Сашу, мои извилины вновь заработали, правда такой наглости я не ожидала даже от самой себя. Это почти признавайся или умри. Черт, а если я все себя реально надумала, и он ко мне ничего не испытывает? Смотрю на улыбающегося Сашу и жду. А потом этот искуситель наклоняется настолько близко, что у меня в очередной раз спирает дыхание.
– Машка, я передумал, - шепчет мне в губы этот засранец. Отстраняется и откидывается на спинку дивана. – Слишком рано, солнышко, для признаний. Они могут тебе не понравиться. Ну раз пришла, давай рисуй меня.
– Рисуй?
– А ты разве не за этим пришла?
– Да, конечно. Иди переодевайся.
– Нет. Давай в полотенце, рисуй первую картину.
– Ладно.
Мистер не совсем совершенное тело присаживается на многострадальный стул и выжидающе на меня смотрит. Беру карандаш и начинаю рисовать это гаденыша. Я готова расплакаться как маленький ребенок, все совершенно не так, как задумано в моей голове.
– Маш, что-то случилось?
– С чего ты взял?
– У тебя какое-то расстроенное лицо.
– Тебе показалось. Просто пытаюсь прорисовать твою морщину на лбу и плохо получается.
– Морщину?!
– Да. Она у тебя глубокая, большая, а выходит что-то маленькое и совсем незаметное.
– А у меня в прошлый раз прыщ на лбу сел, ты его тоже прорисовывала?
– Конечно. Каждый появляющийся прыщ я вновь и вновь подрисовываю, чтобы все было достоверно.
– То есть там прыщавый, морщинистый хрен?
– Нет. Хрен я твой не рисовала. Покажи и нарисую, - ой-ой, мама дорогая, это я сказала?!
– Машка, а ты такая с детства?
– Красивая?
– Наглая.
– Думаю, что нет, и я не наглая.
– Ну да, просто с особенностями. Ну расскажи мне парня номер семь.
– Что именно? Мы пока мало знакомы.
– А судя по тому как ты ему улыбалась, вы очень даже хорошо знакомы. Признавайся, Машка, у вас уже все было?
– Тебе что тринадцать лет, и ты девочка, чтобы спрашивать меня такую чушь?
– Ой, какие мы грозные.
– Расскажи лучше о своей семье, а то мне известно только о маме, об остальном ты молчишь, ну если тебе совсем не
– Да нечего рассказывать. Осталась только мама. Отец умер десять лет назад.
– И ты остался за старшего?
– Ну, то, что я повзрослел после его ухода, это факт. Жить на полную катушку, как это было раньше, просто не смог бы. После того как отца в нашей жизни не стало, пришлось взрослеть. Деньги уже с небес не падали, их вообще было очень мало. Только недвижимость, которая досталась маме после… ну в общем пришлось все продать и вложить в дело.
– Ты сразу занимался организацией праздников?
– Да. Пошло все не сразу, но в итоге получилось.
– Дай угадаю, теперь мама частый гость в твоей квартире и донимает тебя рождением внуков?
– Да, есть такое. Правда я от нее часто сбегаю по той причине, что обрадовать мне ее нечем.
– Ясно. А еще вопрос можно?
– Попробуй.
– Ты же хорошо зарабатываешь?
– Это не тот вопрос, который ты хотела задать, но да, я хорошо зарабатываю.
– Тогда почему у тебя такая квартира? Она пустая, в ней нет уюта. Она…никакая, вот!
– Когда я ее покупал, знал, что это всего лишь перевалочный пункт. Я с детства привык к хорошей жизни, а точнее к большим загородным домам. Покупать одному себе дом-глупо. Делать уютной квартиру, в которой я в итоге не останусь-тоже неумно. Не вижу смысла вкладывать время и деньги в то, что рано или поздно уйдет из моей жизни.
– Мы все уйдем рано или поздно из жизни, что ж теперь не жить и не вкладывать в себя?
– Это другое, я говорю не про людей. Чего-то ты меня загрузила. Девушки в твоем возрасте не должны интересоваться такими вещами. Нужно жить, не задумываясь о том, откуда берутся деньги и наслаждаться до тех пор, пока не припрет работать. Хотя не думаю, что тебе придется работать.
– С чего бы это?
– откладываю карандаш в сторону и подхожу ближе в Саше.
– А зачем тебе работать? Твой отец, как я понял, обеспечивает вашу семью, а Ксюша твоя сидит дома. В твоей голове только такая модель жизни, и так или иначе ты перенесешь ее на себя. Это нормально.
– Вообще-то Ксюша не сидит дома. В смысле сидит, но она прилично зарабатывает на картинах. Скажем так, зарабатывает она больше чем любая среднестатистическая женщина. Другое дело, что эти деньги она оставляет не себе.
– Отдает твоему отцу?
– Нет, конечно. Папа вообще не знает, что именно она рисует, он бы разом ее прибил. Стало быть, и ее доход ему не известен. Почти все она перечисляет в фонд бездомных животных.
– Очень умное решение. Прям зашибись. Но ты передай своей Ксюше, что нужно быть чуточку умнее и откладывать хотя бы половину заработанных денег себе. Именно в этом возрасте глава семейства частенько начинает не просто гулять, а менять свою жену на более молодую. А вот когда твой отец это начнет делать, то Ксюша твоя останется не у дел. Без денег, без мужа и без дома, с какой-нибудь маленькой подачкой. И тогда посмотрим, как бездомные животные ей помогут.