Осторожно, овеяно веками!
Шрифт:
Со стоном выбежал Завитков на улицу.
Розовое солнце превосходно осветило бледное лицо мастера ваксы.
Видел! — закричал он, бухаясь на колени. — Председатель исполкома мне ручку поцеловал. Вяжите меня, православные!
К несчастному приблизились Долой-Вышневецкий и мосье Подлинник.
Сам понимаешь, — заметил Долой-Вышневецкий, набрасывая веревки на Иосифа Ивановича, — дружба дружбой, а хвост набок.
Толпа одобрительно роптала.
Пожалуйста, — с готовностью сказал Завитков, понимавший
Его надо продать! — заметил мосье Подлинник с обычной рассудительностью.
Кто же купит такого дефективного? — спросил Долой- Вышневецкий.
И словно в ответ на это зазвенели колокольчики бесчисленных троек, и розовое облако снежной пыли взметнулось на Губшоссе.
Это двигался из Витебска на Камчатку караван кинорежиссеров на съемку картины «Избушка на Байкале». В передовой тройке скакал взмыленный главный режиссер.
Какой город? — хрипло закричал главреж, высовываясь из кибитки.
Колоколамск! — закричал из толпы Никола Псов. — Колоколамск, ваше сиятельство!
Мне нужен типаж идиота. Идиоты есть?
Есть один продажный, — вкрадчиво сказал мосье Подлинник, приближаясь к кибитке. — Вот! Завитков!
Взор режиссера скользнул по толпе и выразил полное удовлетворение. Выбор нужного типажа был великолепен. Что же касается Завиткова, то главрежа он прямо-таки очаровал.
Давай! — рявкнул главный.
Связанного Завиткова положили в кибитку. И караван вихрем вылетел из города.
Не поминайте лихом! — донеслись из поднявшейся метели слова Завиткова.
А метель все усиливалась и к вечеру нанесла глубочайшие сугробы. Ночью небо очистилось. Как ядро, выкатилась луна. Оконные стекла заросли морозными пальмами. Город мирно спал. И все видели обыкновенные мирные сны.
ЗОЛОТОЙ ФАРШ
Целую неделю новая курица гражданина Евтушевского не неслась. А в среду в 8 часов и 40 минут вечера снесла золотое яйцо.
Это совершенно противоестественное событие произошло следующим образом.
С утра Евтушевский, как обычно, был занят: продавал дудки, копался в огородике, заряжал и разряжал партию мышеловок, изготовленную по заказу председателя промысловой лжеартели «Личтруд» мосье Подлинника.
После обеда старый дудочник залез в соседний двор за навозом для кирпича, но был замечен. В него бросили палкой и попали. До самых сумерек Евтушевский стоял у плетня и однообразно ругал соседей.
День был вконец испорчен. Жизнь казалась отвратительной. Дудок в этот день никто не купил. Пополнить запасы топлива не удалось. Курица не неслась.
В таких грустных размышлениях застали Евтушевского мосье и мадам Подлинники. Они приходили за своими мышеловками только в безлунные вечера, потому что официально
Имейте в виду, мосье Евтушевский, — сказал председатель лжеартели, — что ваши мышеловки имеют большой дефект.
Дефект и минус! — укоризненно подтвердила мадам Подлинник.
Ну да! — продолжал мнимый председатель. — Ваши мышеловки слишком сильно действуют. Клиенты обижаются. У Бибиных вашу мышеловку нечаянно зацепили. Она долго прыгала по комнате, выбила стекло и упала в колодец.
Упала и утонула, — добавила председательша.
Евтушевский погрустнел еще больше.
Вдруг в углу, где толкалась курица, раздалось бормотанье, и затрещали крылья.
Ей-богу, сейчас снесется! — закричал дудочник, вскочив.
Но слова его были заглушены таким громким стуком, как будто бы на пол упала гиря. На середину комнаты, гремя, выкатилось темное яйцо и, описав параболическую кривую, остановилось у ног хозяина дома.
Что т-такое?
Евтушевский взял со стола керосиновую лампу с голубым фаянсовым резервуаром и нагнулся, чтобы осветить странный предмет. Вместе с Евтушевским наклонилась к полу и лжеартельная чета.
Жидкий свет лампы образовал на полу бледный круг, посредине которого матово блистало крупное золотое яйцо.
Оторопь взяла присутствующих. Первым очнулся мосье Подлинник.
Это большое достижение! — сказал он деревянным голосом.
Достижение и плюс, — добавила жена, не сводя лунатических глаз с драгоценного предмета.
Подлинник потянулся к яйцу рукой.
Не балуй! — молвил дудочник и схватил вороватую руку.
Голос у него был очень тихий и даже, робкий, но вцепился он в
Подлинника мертвой хваткой. Мадам он сразу же ударил ногой, чтоб не мешала. Курица бегала вокруг, страстно кудахтала и увеличивала суматоху. .
Минуту все помолчали, а затем разговор возобновился.
Пустите, — сказал лжепредседатель. — Я только хотел посмотреть, — может, яйцо фальшивое.
Не отпуская Подлинника, Евтушевский поставил лампу на стол и поднял яйцо с пола. Оно было тяжелым и весило не меньше трех фунтов.
–
Яичко что надо, — завистливо сказал мосье. — Но, может быть, оно все-таки фальшивое.
Чего еще выдумали, — дудочник высокомерно усмехнулся, — станет вам курица нести фальшивые золотые яйца. Фантазия ваша! Слушайте... Да тут же проба есть. Ей-богу... как на обручальном кольце. ..
На удивительном яйце действительно было выбито клеймо пробирной палатки, указывающее 56-ю пробу.
Ну теперь вас арестуют, — сказал Подлинник.
И задавят налогами! — добавила мадам;
А курицу отберут.
И яйца отберут;
Евтушевский растерялся. Известковые тени легли на его лицо.