Осторожно, работает десантура!
Шрифт:
Володя несильно ткнул друга в бок локтем, и остатки коньяка выплеснулись Купцу на грудь.
– Черт! – выругался тот. – Медведь, ты аккуратней толкаться не можешь? Я же так ни капли и не выпил!
– Не переживай, Леха, – миролюбиво ответил Локис, – стоимость выпивки включена в цену билета. Я правильно излагаю?
Последний вопрос был адресован Анне. Та в знак согласия кивнула.
– Только сильно не увлекайтесь, – предупредила она. – На борту самолета запасы спиртного ограничены. К тому же имейте в виду, что после куршевельского скандала французская полиция очень подозрительно относится к пьяным русским. Могут не впустить в страну…
– И какой дурак придумал, –
Подошедшая стюардесса, увидев пустой бокал и облитого коньяком Купца, только удивленно вскинула левую бровь, но ничего говорить не стала.
– Повторите… – попросил Демидов, протягивая ей пустую посуду. – А то расплескалось, трясет сильно…
Девушка удалилась, неопределенно хмыкнув. Через несколько минут она принесла две маленькие бутылочки. Сердито сопя и косясь на Володю, Купец открыл одну и залпом выпил. Вторую он убрал в карман пиджака.
– Аня, – Локис перегнулся через подлокотник кресла, – я вам открою еще одну страшную тайну! Только вы никому о ней не рассказывайте. Договорились? Мой друг влюблен в вас! Но стесняется признаться…
Володя не успел досказать; Демидов захлопнул ему рот своей широченной ладонью, прижал к груди и прошипел сердито:
– Вовка, завязывай валять дурака. Накажу. Больно накажу…
Локис, соглашаясь, покивал, давая понять, что все понял. При этом он едва сдерживал душивший его смех, прекрасно зная, что ничего Демидов ему не сделает. А его обещание наказать – пустая угроза. Причина командирского недовольства и раздражительности была не только в том, что переводчица Корнейчик с легкостью «отобрала» у него руководство операцией. Она, эта причина, крылась значительно глубже.
Незадолго до этого задания Демидова вызвал к себе заместитель командира полка по работе с личным составом Мартынюк – вредный мужичонка, которого за глаза все десантники называли «руководитель по борьбе с личным составом». Мартынюк начал служить, еще когда в армии были замполиты, бдительно следившие за моральным обликом солдат и офицеров. Видимо, те идеи надежно застряли у него в подкорке головного мозга. И он никак не мог от них избавиться. Правда, теперь он опирался не на «Моральный кодекс строителя коммунизма», а на христианское учение. Менее занудными его беседы от этого не стали.
Смысл мартынюковских претензий к Демидову заключался в том, что Купец «нечутко отнесся к своей бывшей жене». Год назад она сбежала, не выдержав постоянных командировок Алексея, а когда решила вернуться, нарвалась на решительный отказ. Кто-то надоумил оскорбленную женщину обратиться к Мартынюку. Два часа бывший замполит занудным голосом читал капитану лекции о необходимости прощать заблудших. Не выдержав, Купец обложил собеседника матом. Это было весьма опрометчиво с его стороны, несмотря на то что все происходило без свидетелей. Мартынюк был злопамятным и мстительным. Пакостить Купцу он начал уже на следующий день. Мало того, он пытался воспротивиться посылке Демидова на это задание, утверждая: капитан «недостоин такой чести». И очень болезненно отреагировал, узнав, что Туманов не прислушался к его мнению. Зная характер Мартынюка, Купец прекрасно понимал, что тот просто так от него не отстанет. Но винил он в этом не свою несдержанность, а бывшую супругу, автоматически перенося эту неприязнь на всех женщин. Хотя закостенелым женоненавистником не был. Володины заигрывания с переводчицей раздражали Демидова. Особенно ему не нравилось, что объектом для своих подначек Локис выбрал именно его.
– Вот
– Алексей, ну почему вы так реагируете? – вмешалась в разговор Корнейчик. – Я же понимаю, что Володя шутит…
Купец бросил на переводчицу недовольный взгляд и полез в карман за бутылочкой коньяка.
– Дамы и господа, – прозвучал в репродукторах мягкий женский голос. – Наш самолет начинает снижение. Просим вас пристегнуть ремни и не курить…
Глава 5
Из аэропорта Шарля де Голля до гостиницы они добрались на такси. На этом опять же настояла Анна. Купец даже не пытался спорить с ней, поскольку, не зная французского языка, понятия не имел, о чем она договаривается. Напрасно Локис рассчитывал, что раз полет проходил с шиком, то и гостиница будет превосходной. Мало того, что отель был где-то на окраине одного из пригородов Парижа, так он оказался маленьким и некомфортабельным.
– Не понял, – совершенно искренне удивился Володя, оглядывая двухэтажный дом с сильно заросшим плющом фасадом. Видимо, владелец решил, что это дешевле, чем ремонтировать его. – А разве имидж богатых «новых русских» предполагает проживание в таком отеле?
– Богатые русские туристы остались в аэропорту, – с улыбкой ответила Корнейчик, – точнее, они там потерялись. Теперь вы – простые гастарбайтеры, а я – тот человек, который помогает вам устроиться в стране. Потому и гостиница у вас соответствует вашему новому статусу.
От неожиданности Володя присвистнул.
– Ни фига себе перескоки! – проговорил он. – То мы Крезы, то иностранные рабочие… А нельзя ли узнать заранее о том, в кого мы в следующий раз превратимся?
– Нельзя, – твердо сказала девушка.
По каменной лестнице они вошли в отель. Пока Анна разговаривала с портье, Володя огляделся. Это был самый заурядный отель для людей, достаток которых назывался средним или ниже среднего. Конечно, он ни в какое сравнение не шел с теми провинциальными гостиницами российской глубинки, в которых Локису доводилось жить. Но для благополучной европейской страны это была почти ночлежка, однако чистая и довольно приличная. Володя почему-то вспомнил романы Эжена Сю о людях парижского дна. «Может, и эта гостиница из тех времен?» – рассеянно подумал он, рассматривая какие-то дешевенькие натюрморты, висящие на стенах.
– Мальчики, – позвала их Корнейчик, – все в порядке. Идемте…
По узкой крутой лестнице они втроем поднялись на второй этаж и остановились в полутемном коридоре.
– Ваши номера 23 и 24, – сказала Анна, протягивая им ключи с большими деревянными брелоками с выбитыми на них цифрами. – Мне сейчас надо уйти. Большая просьба: пока я не вернусь, никуда из отеля не выходить.
– Мы арестованы? – Демидов предпринял очередную попытку взбунтоваться. – Хотелось бы знать кем?
– Нет, – терпеливо ответила Корнейчик, – вы не арестованы. Это делается для вашей собственной безопасности.
– Черт знает что! – возмутился Демидов, открывая дверь своего номера. – Наберут детей в десант, а молока не дают… И главное, все рвутся в полководцы! Знал бы, что так получится, я бы хрен куда поехал…
Он, с грохотом хлопнув дверью, скрылся в номере.
– Не шумите, – крикнула ему вслед Аня. – Здесь это не принято, можно угодить в полицию!
Из-за двери послышалось глухое ворчание.
– Не сердитесь на него, Анечка, – попросил Локис. – В душе он очень хороший человек…
– Я в этом нисколько не сомневаюсь, – просто ответила девушка. – Но все же очень прошу вас, Володя: проконтролируйте, чтобы он не сбежал.