Осторожно, триггеры (сборник)
Шрифт:
– Ой, а это что? – сказал неожиданно я.
– А! – ответила мама. – Эту штуку отец привез из Германии, когда служил в армии.
Фигурка была из какого-то пестрого красного камня, размером с мой большой палец. Человечек… герой или бог; грубо вырезанное лицо искажено болью.
– Какой-то он не больно немецкий с виду, – поделился я.
– А он и не оттуда, милый. Думаю, он из… в общем, сейчас это Казахстан. Как оно называлось тогда, я не помню.
– Какого черта па делал в Казахстане, да еще с армией?
Скорее всего, это были пятидесятые. Во время армейской службы
– Да ничего особенного, дорогой, – спохватилась ма, будто и так сболтнула лишнего. – Он не любил об этом говорить.
Статуэтку я отложил к запонкам и куче покоробленных черно-белых фотографий, которые решил изучить на досуге получше.
Той ночью я спал в конце коридора, в гостевой спальне на узкой и неудобной кровати.
Утром я пошел в комнату, служившую папе кабинетом, – поглядеть на нее еще один, последний раз. Потом – через холл в гостиную, где ма уже накрыла завтрак.
– А куда девалась та каменная статуэтка?
– Я ее убрала, дорогой, – мама поджала губы.
– Зачем?
– Твой отец всегда говорил, что ее надо было сразу же выбросить.
– Но почему?
Она налила мне чаю. Из того же самого фарфорового чайника, которым пользовалась всю жизнь, сколько я себя помнил.
– Она напоминала ему о тех людях. У них там, в долине, корабль взорвался. Когда в пропеллер влетела эта вислая пакость.
– Какая еще вислая пакость?
Мама на мгновение задумалась.
– Птеродактили, дорогой. Пишутся через «П». Папа, во всяком случае, сказал, это были они. Конечно, по его словам, люди в дирижабле заслужили все, что с ними случилось, – после того, что сделали с ацтеками в 1942-м.
– Мамуль, ацтеки вымерли много веков назад. Задолго до 42-го.
– Конечно, милый. Те, что в Америке, – да. Но не в этой долине. Те люди, которые в дирижабле, – папа говорил, они были, в общем, не люди. Но выглядели как люди, несмотря на то что прилетели из… еще такое смешное название… Откуда же они прилетели?..
Она еще немного подумала.
– Ты пей чай, дорогой.
– Да. Нет. Погоди… Так что это были за люди? И птеродактили вообще-то тоже вымерли – пятьдесят миллионов лет назад, на минуточку!
– Как скажешь, дорогой. Папа никогда об этом толком не рассказывал.
Она помолчала.
– Там еще девушка была. Это случилось лет за пять до того, как мы с ним стали встречаться. Он тогда был очень хорош собой, твой папа. Ну, я-то всегда считала его красавцем. А девушку он встретил в Германии. Она скрывалась от тех, кто охотился за этой вот статуэткой. Она был их королевой или принцессой, а может, жрицей, что-то вроде того. Они похитили ее, а поскольку он оказался с ней, то и его за компанию. Они на самом деле были не инопланетяне – больше похожи на тех, по телевизору, которые превращаются в волков…
– Оборотней, что ли?
– Наверное, так, милый.
Мама немного посомневалась.
– Статуэтка, видишь
Она помешала ложечкой чай.
– Как там отец говорил? Вход в долину был по узенькой тропке, через ущелье, и после того как эта немецкая девушка… ну, да, она не была на самом деле немкой… в общем, они взорвали проход этой, как ее… лучевой машиной, чтобы отрезать все пути во внешний мир. Так что папе пришлось пробираться домой самому. Он бы влип в очень крупные неприятности, твой папа, если бы не тот человек, которому удалось бежать вместе с ним, Барри Анском, он еще был в военной разведке…
– Стой! Барри Анском? Он к нам несколько раз приезжал на уик-энд, когда я был совсем маленький? Давал мне каждый раз по пятьдесят пенсов… показывал фокусы с фальшивой монетой. Храпел. Еще такие дурацкие усы носил…
– Да, милый, Барри. Он, когда вышел на пенсию, уехал в Южную Америку. В Эквадор, кажется. Там они и познакомились. Когда твой папа был в армии.
Па мне как-то говорил, что ма терпеть не может Барри Анскома, потому что он – папин друг.
– И что?
Она налила мне еще чашку чаю.
– Это все было так давно, дорогой. Однажды папа мне все рассказал. Но не сразу, потом, когда мы с ним поженились. Сказал, я должна знать. У нас с ним как раз был медовый месяц. Мы отправились в крошечную рыбацкую деревушку в Испании. Сейчас это большой туристский город, но в те времена никто о ней даже не слышал. Как же она называлась? Ах да – Торремолинос.
– А можно я еще раз на нее взгляну? На статуэтку?
– Нет, милый.
– Ты ее убрала?
– Я ее выбросила, – сказала мама холодно.
И тут же добавила, словно не желая, чтобы я кинулся копаться в помойном ведре:
– Мусор уже увезли.
Воцарилось молчание. Она потихоньку пила свой чай.
– Ни за что не угадаешь, кого я встретила на прошлой неделе! Твою старую учительницу, миссис Брукс. Увидела ее в супермаркете. Мы с ней решили пойти выпить кофе в книжной лавке – я хотела поговорить про городской карнавальный комитет, ну, ты помнишь, я туда собираюсь вступить. Но, представь, там оказалось закрыто! Взамен нам пришлось идти в «Старую чайную». Настоящее приключение!
Оранжевый
1. Джемайма Глорфиндель Петула Рэмси.
2. Девятого июня, семнадцать.
3. Последние пять лет. До этого мы жили в Глазго (Шотландия). Еще раньше – в Кардиффе (Уэльс).
4. Не знаю. Думаю, сейчас он занимается изданием журналов. Он с нами больше не общается. Развод прошел очень тяжело, мама все время была на взводе, так как ей пришлось выплатить ему много денег. Что лично мне кажется несколько неправильным. Хотя, может быть, оно того стоило – просто ради того, чтобы от него избавиться.