Осторожно, триггеры (сборник)
Шрифт:
Я протянул руку и потрепал его по голове.
– Понимаю, – сказал я. – Дом и правда большой и старый. – Мальчик кивнул. Мы сидели в кухне, и тут было светло и тепло. Я отложил журнал на кухонный стол. – Какую сказку ты хочешь послушать?
– Ну, – задумчиво протянул он, – думаю, не слишком уж страшную. А то я буду все время думать о чудовищах и могу не заснуть. Но если она не будет хотя бы чуточку страшной, это неинтересно. Ты ведь сочиняешь страшные сказки, да? Она сказала,
– Она преувеличивает. Я, конечно, пишу кое-что, но пока еще ничего не напечатали. И сказки я сочиняю самые разные.
– И страшные тоже?
– Да.
Мальчик посмотрел на меня из теней у двери, где он стоял.
– А ты знаешь какие-нибудь сказки про Погремушку-Стук-Постук?
– По-моему, нет.
– Это лучшие на свете сказки.
– Тебе рассказывают их в школе?
Мальчик пожал плечами.
– Иногда.
– Ну и что же это за сказки?
Мальчик был развит не по годам, и то, что парень его сестры оказался таким невеждой, его возмутило – по лицу было видно.
– Да их все знают!
– Ну а я не знаю, – возразил я, стараясь сдержать улыбку.
Мальчик окинул меня оценивающим взглядом, словно пытался понять, не вожу ли я его за нос.
– Давай ты отведешь меня наверх, – сказал он, – и расскажешь мне сказку перед сном, только, я думаю, пусть она будет нестрашная, а то я потом останусь у себя в комнате один, а там и правда как-то темновато.
– Может, оставить записку твоей сестре, чтобы она знала, где мы? – спросил я.
– Можно. Но ты и так услышишь, когда они вернутся. Входная дверь очень громко хлопает.
Мы вышли из теплой, уютной кухни в коридор, где было темно и гуляли сквозняки. Я щелкнул выключателем, но свет не зажегся.
– Лампочка перегорела, – объяснил мальчик. – Они все время так.
Глаза быстро привыкли к полутьме. Луна была почти полная, и ее голубовато-белый свет лился сквозь высокие окна на лестнице, спускающейся в коридор.
– Все будет хорошо, – заверил я мальчика.
– Да, – серьезно ответил он. – Я очень рад, что ты со мной.
Заносчивости в нем поубавилось. Он нащупал мою руку и сжал ее так доверчиво и спокойно, как будто знал меня всю жизнь. Я тут же почувствовал себя ответственным и очень взрослым.
Я пока еще не был уверен, что чувство, которое испытывал к его сестре, моей девушке, можно назвать любовью, но мне было приятно, что этот ребенок относится ко мне как к члену семьи. Я почувствовал себя его старшим братом и расправил плечи. Даже если в этом пустом доме и впрямь было что-то тревожное, я бы не признался в этом ни за какие коврижки.
Ступеньки скрипели под ветхим ковром на лестнице.
– Стук-Постуки – лучшие в мире чудовища, – сказал мальчик.
– Ты их, что ли, по телевизору видел?
– Да нет. Думаю, никто не знает, откуда они берутся. Обычно они приходят
– Как и положено чудовищам.
– Ага.
Мы шли по коридору второго этажа, от одного пятна лунного света к другому. Дом и вправду был огромный. Я пожалел, что не прихватил фонарик.
– Они приходят из темноты, – повторил мальчик, по-прежнему держа меня за руку. – Думаю, они из нее сделаны. Они появляются, когда ты не смотришь внимательно. И забирают тебя в свое… нет, не гнездо… Вроде гнезда, но другое… как это назвать?
– Дом?
– Нет. Это не дом.
– Логово?
Мальчик помолчал.
– Да, наверно. Логово. – Он сжал мою руку покрепче и больше ничего не добавил.
– Ну, хорошо. Значит, они забирают невнимательных в свое логово. И что они делают с ними потом? Высасывают всю кровь, как вампиры?
Он пренебрежительно фыркнул.
– Вампиры не высасывают всю кровь. Они совсем чуть-чуть берут. Чтобы было на чём дальше жить и… ну там, летать и все такое, ты знаешь. Стук-Постуки гораздо страшнее вампиров.
– По-моему, вампиры не страшные, – сказал я.
– Я тоже их не боюсь. Хочешь знать, что делают Стук-Постуки? Они тебя выпивают.
– Как кока-колу?
– Кока-кола очень вредная, – назидательно сказал мальчик. – Если положить зуб в банку колы, утром проснешься, а его уже нет. Весь растворился. Вот такая вредная кока-кола. И потому обязательно надо чистить зубы перед сном, каждый вечер.
Эту байку про кока-колу мне в детстве тоже рассказывали. Потом я вырос и узнал, что это неправда, но все-таки это была ложь во спасение: она приучала чистить зубы, так что я смолчал.
– Стук-Постуки тебя выпивают, – повторил мальчик. – Сначала они тебя кусают, и у тебя внутри все перемешивается в кашу – и мясо, и мозги, все-все, кроме костей и кожи. Все становится жидкое, как молочный коктейль. И тогда Стук-Постуки выпивают его через дырки, где у тебя раньше были глаза.
– Какая гадость! – скривился я. – Ты сам это выдумал?
Мы добрались до последнего лестничного пролета, углубившись в самое нутро этого огромного дома.
– Нет.
– Кто бы мог подумать, что дети такое сочиняют!
– Ты еще не спросил насчет погремушки, – сказал мальчик.
– А, ну да. Что там насчет погремушки?
– Ну, понимаешь, – донесся из темноты рядом со мной тоненький голосок, серьезный и рассудительный, – когда от тебя остаются только кожа да кости, они вешают тебя на крюк, и ты гремишь на ветру.
– И на что они похожи, эти твои Стук-Постуки? – спросил я и тут же об этом пожалел. «Сейчас скажет: на огромных пауков, – подумал я. – Прямо как тот, который мне попался утром в ванной». Пауков я боюсь.