Осторожно, женское фэнтези. Книга 1

Шевченко Ирина

— Ничего не собираюсь, — буркнула я в ответ на его поддевку. — Сейчас вообще уйду.

— Идите, — не возражал он. — Я вам даже дверь открою.

И открыл. Но не ту, что вела наружу, а другую, за которой мелькнула на мгновение и скрылась из вида белоснежная грива единорога.

Змей-искуситель, блин!

Забыв скорчить недовольную физиономию, я рванула вперед и как и в первый раз застыла на пороге, завороженная красотой диковинного существа.

Ну, здравствуй, чудо чудное. Здравствуй, хороший мой…

— Это мир не так уж плох, если

в нем еще живут подобные ему, — тихо сказал за моей спиной Грин. Что-то в его голосе заставило меня резко обернуться, но чудеса тут ограничивались одним отдельно взятым единорогом, а доктор оставался все тем же доктором: прищурился насмешливо, перехватив мой взгляд, и достал из внутреннего кармана пальто блокнот: — Ну что, мышка моя, готовы отрабатывать свой кусочек сыра?

— Обязательно называть меня так? — поморщилась я от столь легкомысленного обращения.

— А как? — будто бы удивился доктор.

— Я по-прежнему мисс Аштон.

— Шутите? Я не могу обращаться к мыши “мисс”. Это нарушит чистоту эксперимента.

“Издеваетесь?” — хотела в свою очередь спросить я, но близость единорога не располагала к пререканиям.

— Тогда просто Элизабет, — предложила почти дружелюбно.

— Длинно, — не согласился Грин. Видимо, на него кэллапиа никакого благотворного воздействия не оказывал. — Предлагаю сократить. Как к вам обращаются друзья?

— Элси.

— Элси? Мне нравится. Если я решу завести золотую рыбку, назову ее Элси. Но для мыши это имя не подходит.

— Вы невыносимы, — сообщила я доктору, с улыбкой любуясь прислушивающимся к нашему разговору единорогом.

— Спасибо, — Грин принял мои слова как комплимент. — А вы… Бет. Коротко и очень по-мышиному, мне кажется.

Спорить с ним никакого желания не было. А вот забыть о его существовании и остаться наедине с дивным созданием…

Но доктор забываться не желал.

— Скажите, Бет, что вы чувствуете… ко мне?

— Я? К вам?! — меня словно выдернули из волшебного сна и окунули с головой в ледяную воду. — С чего вы взяли? Если из-за того букета, то это недоразумение, я и не думала…

— Бет! — Грин щелкнул пальцами у моего лица. — Что за глупости у вас в голове? Я имел в виду чувства, которые вы обычно испытываете в моем присутствии. Все без изменений?

— А, вы об этом, — вздохнула я и чуть не рассмеялась над собственной глупостью. — Ну, конечно же… — умолкла на секунду и растянула удивленно: — Не-ет. Я ничего не чувствую. Совсем.

А ведь, и правда, как я сразу не поняла? Еще в лечебнице я ощущала дискомфорт и подспудную неприязнь к нему. А уже в “прихожей” единорожьего домика почти не реагировала на его подначки. Это было так… обычно. Обычный человек стоял рядом со мной, и мне не хотелось отступить от него подальше или, как бывало, убежать и забиться в какой-нибудь темный угол.

— Не так уж я и страшен, как выяснилось? — усмехнулся Грин, догадавшись, о чем я думаю.

— Не так уж. Признаюсь, раньше вы мне больше нравились, — я не удержалась, чтобы не отомстить ему за все

пущенные в меня шпильки: — Была в вас некая демоническая харизма. А сейчас вы такой заурядный.

— Переживу, — равнодушно пробормотал доктор, записывая что-то в блокнот.

— Вы потому и позвали именно меня? — озвучила я внезапное подозрение.

— Отчасти, — не отвлекаясь от записей, кивнул Грин. — Было предположение, что присутствие эноре кэллапиа нейтрализует негатив. Оно подтвердилось. Можем приступать к следующему опыту.

— К какому? — насторожилась я.

— Мы же это обговорили, — продолжал что-то бегло записывать мужчина. — Установите с единорогом контакт. Дотроньтесь до него, погладьте, — он захлопнул блокнот и выжидающе посмотрел на меня. — Ну?

Ладно. Можно подумать, мне самой не хочется.

Только вот единорогу, похоже, было куда интереснее наблюдать за нами со стороны. Не удивилась бы, скажи кто-нибудь, что он понимал каждое сказанное нами слово: слишком умным и чуточку насмешливым был его взгляд.

Я сделала первый шаг навстречу. Единорог замер. Склонил голову, недоверчиво присматриваясь. Будто спрашивал: “Ты это серьезно?”.

Сделала второй шаг и протянула руку: серьезно. Волшебное существо насмешливо фыркнуло. Выбило передними копытами короткий задорный ритм, намекая, что в любой момент пустится вскачь и кое-кому придется побегать. То ли застоялся и хотел поиграть, то ли вредничал.

Я посмотрела на Грина. Единорог проследил за моим взглядом и фыркнул снова. “Вот видишь, — мысленно сказала я ему, — вредины тут и без тебя есть. Ты же не хочешь походить на него?”. Дивное создание обиженно задрало морду к потолку. Потом осторожно, маленькими шажками приблизилось, но недостаточно для того, чтобы я могла его коснуться.

“Ты прав, — вздохнула я про себя, опустив руку. — Я не та, за кого себя выдаю. Но в прошлый раз нам это не помешало, помнишь?”

Единорог кивнул. Приблизился еще немного и, опустив голову, заглянул в глаза. А его глаза… Сразу они казались мне черными, но сейчас стало видно, что, как и у одного моего знакомого бога, они меняют цвет. Оставаясь темными, отливают то зеленью глубоководья, то лиловыми сполохами грозового неба. А если всматриваться в них долго-долго, можно увидеть ночное небо и звезды… моего мира… Орион и Большую Медведицу…

“Правда?” — потянулся ко мне снежной мордой единорог.

“Правда, — я нерешительно коснулась широкого лба в основании длинного витого рога. — Я не отсюда, издалека…”.

Но ему это было уже не интересно. Или с самого начала не было, и я сама придумала наш мысленный диалог. Какая разница?

Мысли улетучились. Страхи и сомнения, тревоги последних недель — ничего не осталось. Только мягкая шерсть под моей рукой. Гладкая длинная грива, молочными струями просачивающаяся между пальцев. Теплое дыхание. Запах прогретого летним солнцем луга, трав и влажной земли… хрустящего хлеба… моря… осеннего леса, прелых листьев, хвои и грибов… свежей наволочки под щекой…