Осторожно, женское фэнтези. Книга 2

Шевченко Ирина

Будто Оливеру без этого проблем мало.

— Скоро очередные выборы в парламент, — добавила наставница. — Противники магов у власти могут так раздуть этот случай, что академию измучают проверками. В конце учебного года, представляете? Это будет настоящая катастрофа. А на милорда Райхона в министерстве некоторые давно зуб точат.

— Думаете, эту блюстительницу специально подослали?

— Думаю, она — тупая курица, — со свойственной ей прямотой ответила настоящая леди. — Но если ей не помешать, найдутся люди, которые сумеют использовать

ее тупость и жадность ее дядюшки, надеющегося что-то выиграть от грядущего процесса.

Академии и непосредственно ректору грозили серьезные неприятности. Не серьезнее, чем искажение реальности, но с этим тоже нужно было что-то решать.

И, как ни странно, я нашла решение. Как раз странное решение и нашла. Хоть и не искала, если честно: после ухода наставницы просто перебирала в надежде разложить по полочкам ту ерунду, которой была завалена моя голова.

— Простите, а вы не знаете, доктор Грин сегодня в лечебнице? — выглянув в коридор, спросила у дежурной сестры.

— Выходной же, — высказала она недовольно. После вспомнила, что я «своя», и развела руками: — С утра не было. Но он всегда заходит, ближе к десяти обычно.

Часы показывали без четверти десять.

Куда уж ближе, подумала я, запахнула поплотнее халат, пригладила волосы и отправилась на первый этаж, пока запал не иссяк.

Кабинет заведующего был заперт, и на стук никто не отозвался, но я решила не возвращаться в палату и подождать. Вряд ли Грин изменил бы своим привычкам. И верно, без пяти десять доктор появился в коридоре. Вывернул из-за угла бодрой пружинистой походкой и будто споткнулся на полпути, но тут же выровнял шаг и остановился, только дойдя до своей двери.

— Доброе утро, Бет. Что-то случилось?

— Доброе утро. У меня к вам просьба… несколько необычная. Можно войти?

— Да, конечно, — он распахнул передо мной дверь.

В кабинете я дождалась, пока он снимет пальто и повесит его на вешалку.

— Так о чем вы хотели попросить?

Ходить вокруг да около я не стала.

— То приворотное зелье, вы его не уничтожили? Оно у вас? Здесь?

— Предположим.

— Можете мне его дать? — И добавила поспешно, пока он не подумал ничего лишнего: — Это не для меня. Это… для общего блага.

— Да-а, — растянул он. — Ну, что же… внимательно вас слушаю.

Слушал он в самом деле внимательно, но даже захотел бы перебить, у него не вышло бы, так как план свой я изложила быстро и четко, на удивление, ни разу не сбившись под постепенно окрашивающимся недоброй улыбкой взглядом.

— Какое коварство! — с восхищением, непонятно только, искренним или наигранным, подвел итог моему рассказу Грин. — Воистину, в духе женских романов. А вы уверены, что реакция последует именно та, на которую вы рассчитываете. Вдруг дама… хм… воспримет происшествие благосклонно?

— Я доверяю мнению леди Райс, — сказала я, пропустив шпильку о романах. — А она составила весьма четкий психологический портрет. К тому же

этот тип не стихи читать начнет, полагаю. Вы же сами говорили, что действие приворота зависит от фантазии. Не думаю, что у завсегдатая питейных заведений ее хватит на что-либо, кроме… эм… поиска удобной поверхности.

— Склонен с вами согласиться, — кивнул Грин задумчиво. — С фантазией там неважно.

— Так вы поможете? Дадите мне приворот?

— Нет.

— Но…

— Нет, потому что… — Я ожидала лекции о законности и морали, но доктор привел более весомые аргументы своему отказу: — …Во-первых, с вашей удачей, мышка моя, вы половину флакона выльете на себя. А это чревато телесными повреждениями… для тех несчастных, кто может встретиться на вашем пути. Я еще помню, как неласковы бывают эти нежные ручки. А, во-вторых, у вас, в отличие от меня, нет причин появиться в палате несчастной жертвы злокозненных магов.

— То есть…

— Да, — он ухмыльнулся так, что не оставалось сомнений в том, что маги таки злокозненны, по крайней мере, некоторые из них. — Возвращайтесь в палату и ждите результатов. Полагаю, вы их услышите.

Видимо, комитетчица и опекаемая ею «жертва» за время пребывания в лечебнице успели порядком его раздраконить, раз уж Грин согласился так легко. Или же он просто понимал, какие неприятности ждут академию из-за этих двоих, и как и многие хотел их избежать. Вряд ли доктор пошел бы на такое только потому, что я об этом попросила, все-таки, положа руку на сердце, это — самое настоящее преступление. А мы теперь, получается, сообщники. Думать об этом оказалось неожиданно приятно, а после того, как примерно через полчаса после моего возвращения в палату «тихое крыло» перестало быть тихим, оглашенное возмущенным женским визгом, еще и весело.

Визг постепенно перешел в ругань, требования вызвать полицию и отправить «мерзкого негодяя» в тюрьму, а лучше сразу на эшафот. Затем, словно по волшебству, в коридоре стало тихо.

Когда эта тишина уже начала нервировать, в палату наконец-то вошел Грин. Закрыл дверь, привалился к ней спиной и спрятал лицо в ладонях.

— Бет…

Я встревоженно вскочила навстречу.

— Бет, вы не представляете, как мне стыдно, — голос его звучал сдавленно, плечи мелко подрагивали, и мне стало не по себе. — Как мне стыдно за то, что я не позволил вам это увидеть…

Мужчина опустил руки, и я поняла, что он с трудом борется с подступающим приступом хохота.

— Это нужно было видеть! Это… Вы хоть понимаете, что я сделал? И что сделают со мной, если кто-нибудь узнает?

— Но ведь никто не узнает? — он улыбался, а я забеспокоилась по-настоящему.

— Не узнает, конечно. Натуральные компоненты, да и нейтрализатор убрал следы. Но… Уф, мне даже жаль, что я никому не смогу об этом рассказать! Это… Демоны, у меня и слов нет. Вас уж точно в недостатке фантазии не упрекнешь, мышка моя. Странно, что вы не смогли дописать свою книгу.