Остроги. Трилогия
Шрифт:
Фаза замер, потоптался на месте и уставился на усилитель, который, словно издеваясь, подмигнул ему диодом, окончательно теперь погасшим до следующей подзарядки.
– Товарищи москвичи! – громыхнул мегафон хорошо поставленным командирским голосом. – Предлагаю сдаться! Обещаю, с вами будут обращаться как с военнопленными! Вам гарантируется безопасность, вы будете…
Самаре стало смешно. На что надеется этот дегенерат в бэтээре? На то, что они выйдут, поджав лапки, и безропотно разрешат разорвать себя на части?..
Взревев, Фаза занес над усилителем ногу.
– Ты чего это? – Гурбан толкнул
Потеряв равновесие, великан едва не выпал из сектора, недоступного для снайперов.
– Неужто надумал прибор разбить?
Фаза мотнул головой – мол, верно, командир, излагаешь.
– Из-за этого куска…
– Это я уже слышал, – перебил его Гурбан. – А теперь вот о чем подумай, дружище. Подзарядку мы остановить не сумели, подвели всех. Всех вообще, не только Москву. Каждого человека на Земле. Каждого, кто не желает быть рабом слизней. Ты подумай об этом, Фаза.
Великан честно наморщил лоб. Почесал затылок. Виновато пожал плечами. Мол, ты бы, командир, проще излагал.
– Я тебе то, дружище сказать хочу, что…
– Товарищи москвичи! Предлагаю вам сдаться…
Гурбан поморщился. Он не любил, когда его перебивали. Едва заметно кивнул Марише – типа, девочка моя, займись этим говоруном. Мариша кивнула в ответ и, отогнув лист жести, скрылась в глубине рефрижератора.
– Так вот, дружище, – продолжил Гурбан, игнорируя надрывающийся мегафон. – Если уж мы просрали подзарядку, то надо что-то решать, пока мы живы. Причем не только здесь и сейчас решать. А что, если профессору понадобится этот прибор, – Гурбан кивнул на усилитель, – для исследований? Что, если профессор разгадает его секрет?! Ты об этом подумал, дружище, когда ломать прибор надумал?!
Фаза отрицательно замотал головой.
– Ах вы суки!!! – Мегафон зашелся бранью. – Стрелять по мне надумали?! Все здесь поляжете! Пленных не брать!!!
Надо понимать, миссия Мариши не увенчалась успехом.
– Атака! – проскрипел Маркус, намекая, что как минимум взвод, скрывавшийся за броней, двинул на приступ.
Это в лучшем случае взвод, а в худшем… Самаре не хотелось думать о плохом. Надо отключить мозги и просто стрелять, а потом опять стрелять и еще раз стрелять, пока есть патроны.
– Вот черт! – послышался голос Мариши. Она застряла, выбираясь из щели.
– Что такое?! – забеспокоился мальчишка Сташев.
– Не могу выбраться! – Мариша дернулась. Щель, где прохудилась жесть, хорошо сработала на впуск, но не на выпуск.
– Говоришь, топ-модель, да? Худеть тебе надо, девочка!
Эти крайне обидные слова Самары вывели Маришу из себя – она дернулась сильнее и, разрывая ткань и оставляя на ржавчине кожу и кровь, выбралась-таки из западни.
Угадайте, что она тут же сделала? Правильно, влепила Самаре пощечину. Мальчишка Сташев довольно осклабился, позабыв, что должен стрелять по зомбакам. Вот ведь цирк себе нашел, подлец! А ведь Территории не терпят беспечности.
– Сзади! – рявкнул Самара.
Но было поздно. Здоровенный, под стать Фазе, солдат-ленинградец накинулся на Данилу, повалил, вжал лицом в обломки кирпича. Мариша тотчас выпустила в голову врага пулю.
С крыши рефрижератора на Гурбана свалился зомбак, сбил с ног и принялся, рыча, мутузить. Оставив огневую точку,
Схлопотав пулю в плечо, Маркус упал, выронил СВД. Не подымая оружия, задом пополз под прикрытие здоровенного холодильника. Отбросив бесполезный уже «калаш», Самара подобрал винтовку и в упор всадил пулю в живот зомбаку, подбежавшему слишком близко. Следующему – в грудь. А потом магазин опустел. От удара в череп приклад сломался – очередной зомбак упал замертво, но это уже никого не могло спасти. Атакующих было слишком много.
На рефрижератор взобрался молодой зомби, грязные волосы которого торчали из-под пилотки колтунами, а форменные брюки пузырились на коленях. Осклабившись, он навел автомат на Самару, еще мгновение – и очередь прошьет полковника. Его снял мальчишка Сташев. Снял – и бросил под ноги себе пистолет-пулемет, в котором закончились патроны.
– Командир, я пустой! – рявкнул Фаза.
– И я. – Мариша опустила «винторез».
– За мной! – скомандовал Гурбан и первым выскочил из укрытия.
Это безумие, акт отчаяния – кинуться в рукопашную против сотен, тысяч зомбаков, но «варяги» не раздумывая последовали за командиром. Самара в том числе. Он до крови расшиб кулак о первую же слюнявую рожу.
Мальчишка Сташев виртуозно работал ножом. Мариша Петрушевич лупила направо и налево ногами, если надо, подпрыгивая. На Фазу накинулись сразу с десяток зомбаков, повалили его, накрыли собой, но он поднялся, расшвыривая тварей, как нашкодивших котят. Гурбан сшибал зомбаков точными ударами – ни одного лишнего движения, его безумие было рациональным. Тратя силы экономно, он собирался как можно больше врагов захватить с собой в могилу.
Самара тоже кого-то бил, уворачивался, душил, ломал кости, срывал слизней с затылков… Он полностью погрузился в бой, не ощущая себя больше человеком. Он – оружие. Он – машина смерти. А противостояла ему другая машина – бронетранспортер, командиру которого надоела возня на подступах к рефрижератору. Командир уже сообразил, что у москвичей закончились патроны, раз они решились на столь отчаянный шаг.
Сигналя, БТР пополз сквозь толпу зомбаков. Мгновенно образовался коридор, ведущий к «варягам». Коридор, стенами которого были тела в униформе ВС Ленинградской коммуны, потолком – небо над головами.
Самара застыл, глядя в пустоту ствола КПВТ
[12]
на маленькой башенке, ствола пулемета, с полукилометра прошибающего броню бээмпэшки. Пустота манила, притягивала.
– Ну же… – прошептал полковник. – Давай! Хрена ждешь?!
Магия ствола отпустила его, погибельные чары потеряли над ним власть. А жаль. Погрузиться в пустоту, ни о чем не думать, не бояться – смириться! – было даже приятно, что ли.
Рядом, прищурившись и склонив голову к плечу, стоял Гурбан. Прирожденный воин. Кем он был до Псидемии? Может, слесарем на заводе. Может, банкиром. Но только глобальная катастрофа открыла в нем то, для чего создала его природа, – убивать создала, быть охотником.