Остров белокрылых кораблей
Шрифт:
«Свет и тьма, – думала Эриан, поднимаясь и осторожно переступая босыми ступнями по меховым шкурам, устилавшим пол, – что это такое и в чём разница, кроме, разве что, того, что тёмные умеют призывать к жизни древние силы, заставляют полыхать огонь и проливаться дождь, а светлые… светлые не умеют ничего. Лишь говорят о великой миссии, возложенной богами на них, да отталкивают от себя всякого, кто хочет им помочь».
Эриан наклонила голову, вглядываясь в стайку ворон, переругивавшихся на покатом зубце крепостной стены. Двое чёрных щипали перья у третьей, вороны-альбиноса. «Всё как у нас, – думала Эриан, –
Она встряхнула чёрной гривой незаплетённых волос, силясь отогнать тоску, которую поселил в её сердце северный ветер. Подумала и, развернувшись, снова направилась к стоявшей в углу кровати. Из всех дочерей эрла Ригеля собственную комнату и постель имела только она. Лучшие гобелены покрывали стены её почивальни, смотревшей северными окнами на море, а восточными – на галечный пляж, окружавший замок со всех сторон. И хотя сама комнатка была небольшой, никто в замке не смел нарушить покой её обитательницы, и любой из слуг опасался разгневать её.
Эриан вот уже два месяца как исполнилось девятнадцать лет, и она была старшей среди всех его детей. Отец любил её и прочил ей бразды правления замком, а потому не спешил с выбором супруга, не желая отдавать черноволосую и синеглазую, но плотную и сильную, как мальчик, красавицу в чужой дом. Он сам занимался с ней на заднем дворе, заставляя избивать манекены тяжёлым мечом, и рассказывал старые ведьмачьи байки, которые теперь уже, кажется, не помнил никто, кроме него.
Отец Эриан был ведьмаком. В рядах Фениксов он ступил в самое сердце тьмы, чтобы отобрать у противника его гордость и твердыню – Брен Хризалат. И насколько знала Эриан – никто из его товарищей не дожил до сегодняшних дней.
Ведьмаков убивали не враги – они умирали сами, от рано посетившей их дом старости, становились жертвами проклятой Пыльцы. Как ни старались алхимики отыскать рецепт, способный защитить верных магистрам от этой чумы, ита по-прежнему оставалась единственным средством дать отпор тёмным, черпавшим свою силу от демонов. И даже несмотря на это, ведьмаки оставались слабей.
Было чудом то, что Месилон Ригель всё ещё оставался в живых. Он был одним из тех старых ведьмаков, которые, как поговаривали тут и там, всё ещё не знали об окончании войны. В своей ненависти к побеждённому противнику Месилон был настолько бескомпромиссен, насколько может быть старый солдат, потерявший всех своих друзей. Он предпочёл бы сам навсегда покинуть столицу, потерять всё, что имел – чем позволил бы тёмным отобрать что-нибудь у него.
И, может быть, именно это стало причиной того, что Эриан так часто задумывалась о различиях, навсегда разделивших отца и его врагов.
Ближе к полудню, когда пелена дождя немного расступилась, и стало можно высунуться в окно, не рискуя в первое же мгновение промокнуть насквозь, Эриан собралась духом и, одолев сон, позвонила в колокольчик, вызывая матушку Полетт к себе.
Та помогла молодой леди одеться, долго расчёсывала непослушные волосы. Затем раскрыла шкатулку с лентами, что принесла с собой, и несколько минут выбирала ту, что подошла бы к цвету платья, волос, гобеленов и волн за окном. Остановившись наконец на изумрудной, она взяла её в руки и несколькими ловкими движениями
– Можешь быть свободна, – отпустила её Эриан. Напоследок приняла из рук матушки зонт и жестом отсекла возражения. Затем решительно направилась к конюшне, на ходу подавая страже знак открыть ворота. Гнедая, подаренная Эриан отцом два месяца назад, уже стояла под седлом. Эриан потрепала её по ушам и уже занесла ногу над стременем, когда услышала шаги за спиной.
– Молодая леди намеревается нанести кому-то визит? – поинтересовался у неё широкоплечий мужчина с коротко стриженными каштановыми волосами, в плаще с гербом рода Ригель – начальник стражи, отцовский сенешаль Колдер. Он остановился в паре шагов, скрестив руки на груди, и требовательно смотрел на неё.
– Очень смешно, – заметила Эриан с невольной злостью, – кого я могу навестить, кроме рыб?
До того как Эриан исполнилось девятнадцать лет, отец всякий раз, отправляясь в город, брал её с собой. Но вот уже восемь недель он не позволял ей покидать замковых стен.
Сенешаль улыбнулся, и Эриан, сделав над собой усилие, тоже смягчила выражение лица.
– Я просто хочу прогуляться, Колдер. Сил нет сидеть взаперти. Уже третий день идёт дождь. За окном не меняется ничего. Даже мальчишки перестали играть на берегу.
– Возьмите с собой пару стражников.
Эриан знала, что Колдер всегда чрезмерно беспокоится о ней, прекрасно понимая, насколько велика её ценность для семьи и в первую очередь – для самого лорда Ригеля.
– Тебе мало той стражи, что стоит на мосту? – поинтересовалась она. – Кто может приблизиться к нашим стенам, кроме нас?
– Возьмите, – настойчиво повторил Колдер, – я не шучу. Вы, может, и не собираетесь никуда, но ваш отец намекал, что сегодня в замке может быть гость.
Эриан изогнула чёрную тонкую бровь.
– Так, – задумчиво сказала она, – друзей у него нет, так что вряд ли он мог бы пригласить кого-нибудь из них домой. Тогда…
– Боюсь, вы можете быть правы, – Колдер ощутимо помрачнел, – сегодня приедут гости из Брен-Шаула. И вряд ли они собираются полюбовно решить вопрос.
– Отец не выдаст меня за него! – резко отрезала Эриан. – Это будет значить, что Брен-Ригель достанется нашим врагам!
– Всё верно, молодая леди… Он предложит Сафироту взять себе в жёны любую младшую дочь. И не стоит вам видеться с сыном наших врагов – как бы он не оказался настолько самоуверен, чтобы выбрать вас. Тогда сэр Месилон просто не сможет отказаться.
Эриан молчала. Она свела брови к переносице и думала о том, как бы избежать подобной встречи – Колдер был абсолютно прав, не стоило дразнить красной тряпкой быка.
С Шаула сталось бы выбрать её в жёны только лишь потому, что этого не хотят ни она, ни его отец.
– Всё-таки маловероятно, – сказала она, – что я попадусь ему на глаза на берегу. Я закутаюсь в шарф и возьму с собой четырёх… а лучше шестерых солдат. В случае чего они закроют меня от него своей спиной.
– Ну хорошо, – нехотя согласился Колдер, – только недолго, Эриан. Не нужно рисковать лишний раз.