Остров Блаженных

Антонов Сергей Валентинович

– Я скажу, – пышногрудая дама поднялась и одернула свое узкое атласное платье. – Свободные гасты – то же самое, что коктейль без соломинки. Пусть Корнилов ставит свои опыты в Жуковке. Аристократия Барвихи будет жить по правилам, установленным Рамзесом. Точка! Гасты работают, а мы…

– Гламурим! Ха-ха-ха! Аристократия! Идиоты!

Реплику с места подал длинноволосый, бородатый, с ног до головы затянутый в черную кожу мужчина. Расстегнутая до пупа куртка обнажала волосатую грудь и массивный серебряный крест. Он ничуть не стушевался под строгим взглядом Мистера Бронкса. Демонстративно вытащил из нагрудного кармана фляжку, свинтил пробку, запрокинул голову и вылил содержимое в широко разинутый рот. Только после того, как смахнул капли

с бороды и усов, он удостоил окружающих вниманием.

– Че вытаращились? Пошутил я! Ха-ха-ха!

– Господа! Ну, господа же! – престарелый гусар-миротворец вновь встал. – Вопрос решается очень серьезный! Прекратите юродствовать!

– Будьте дисциплинированными друзья, говорю вам я!

Призыв Бронкса был услышан, но почему-то вызвал эффект, диаметрально противоположный ожидаемому. Заговорили все одновременно. Причем никто никого не слушал.

– Независимость Барвихе!

– Долой Корнилова и его оборванцев!

– Рублевка для богемы!

Бронкс, между тем, совершенно успокоился и поглядывал на галдящих аристократов с презрением. Эта пародия на совещание было пустой формальностью. Все было ясно и так. Эти люди никогда не примут Корнилова с его бредовыми нововведениями. Власть парня, задумавшего поиграть в демократию – дом, построенный на песке. Крах неизбежен. Это лишь вопрос времени. А пока… Барвиха будет жить по старым законам, и кто знает, может быть к ней очень скоро присоединятся другие номы Рублевской Империи. Теперь остается только дать знать Корнилову и военной хунте Жуковки о том, что он, Мистер Бронкс, не собирается плясать под дудку пришельца, вздумавшего уравнять в правах элиту и гастов.

Несмотря на комичную внешность, Мистер Бронкс был парнем более чем серьезным. В отличие от коллег-аристократов, которые, по большому счету, занимались только собой, толстяк размышлял о том, что происходит вокруг, делал выводы, предпринимал ответные меры. Именно это и позволило ему стать безусловным лидером барвихинской группировки. Нельзя сказать, чтобы он пылко любил основателя Империи Рамзеса и его преемника Ахмаева. Однако, несмотря ни на что, они были людьми его круга, в отличие от баламута Корнилова. Его появление нарушило устоявшуюся жизнь и сделало из Бронкса-оппозиционера Бронкса-консерватора. Пока гламурная братия судила и рядила, он начал действовать. Чтобы удержать в узде развращенных Корниловым гастов, Бронкс пошел на беспрецедентные меры – разделил барвихинских рабов. Часть из них получила оружие, кое-какие блага и стала гвардией, защищающей интересы аристократии. Вторая половина гастов осталась в прежнем, бесправном положении. Принцип «разделяй и властвуй» сработал безотказно – гасты-воины и гасты-рабы стали непримиримыми противниками, а Бронксу оставалось только подогревать их взаимную ненависть. Оставалось только ждать, что предпримет Корнилов, и быть готовым дать ему отпор.

Бронкс вздохнул. Двадцать лет назад он и подумать не мог, что станет политиком. Все, что угодно – только не это. Музыка, кино, модельный бизнес, на худой конец пошив одежды а-ля Мистер Бронкс…

Все смел ядерный ураган. Погасли огни ночных клубов, ушли в небытие толпы поклонников и поклонниц, исчезли белоснежные яхты, на которых он привык отмечать дни своего рождения. Поначалу, еще не осознав до конца, что произошло, Бронкс пытался писать стихи и горланить любимый хип-хоп. Делал вид, что ничего не произошло. Однако суровая реальность перла изо всех щелей, давила и ломала. Никому не было дела до его стихов и песен. Бронкс впал в депрессию и нашел утешение в чревоугодии. Очень скоро от подвижного, скользкого как угорь мальчишки ничего не осталось, а Бронкс, уединившись в своем подвале, упорно продолжал жрать и рыдать, глядя на свои плакаты. Возможно, лопнул бы и сдох, если бы не сумел вовремя понять: противопоставлять себя новому миру бесполезно, необходимо влиться в него, стать неотъемлемой частью.

Бронкс сел на диету. Похудеть не удалось,

зато появились новые интересы, позволившие удержать вес на достигнутой отметке. Новоявленный лидер принялся критиковать все и вся. Очень быстро добился признания и авторитета в аристократических кругах. Мог бы почивать на лаврах, не появись Корнилов. Демократическая сука… Ничего. Придет время – посчитаемся.

Отвлекшись от размышлений, Бронкс с удивлением увидел, что страсти вокруг обсуждений дальнейшей судьбы Барвихи не только не улеглись, но еще больше раскалились. Пышногрудая львица Раиса обеими руками вцепилась в драгоценную шевелюру стилиста Кроликова с твердым намерением ее проредить. Гусар-певец, уже с одним эполетом, объединившись с бывшим ди-джеем, пытался стащить запрыгнувшего на стол мужика в коже. Остальные, разделившись на несколько лагерей болельщиков, ревели, улюлюкали и хлопали в ладоши, подбадривая драчунов.

Бронкс решил не вмешиваться. Пусть себе. Элите нужны развлечения.

Кто-то тронул его за плечо. Бронкс обернулся. Затянутый в камуфляж, вооруженный автоматом гвардеец наклонился к уху хозяина.

– У нас гости из Жуковки. От Корнилова. Хотят встретиться.

– А-а, заявились, голубчики. Сколько их?

– Четверо. Пара офицеров. Два других, судя по поводкам, – гасты.

– Разоружить. Связать. Передать этим иудам, что я сейчас буду.

– Есть!

Не обращая внимания на беснующихся соратников, Бронкс с кряхтением слез со стула. Невысокий рост и тучность делали его похожим на колобка. Однако двигался толстяк довольно энергично.

Бронкс вышел из рыцарского зала в небольшую комнату, где его поджидали два охранника-гаста. Один из них распахнул перед шефом стальную дверь. Бронкс оказался в подземном переходе, освещенным лампочками-грушами, которые крепились на низком потолке. Благодаря своему росту толстяку, в отличие от статных охранников, пригибаться не приходилось.

Длинный коридор имел многочисленные ответвления, которые вели в подвалы особняков Барвихи. Кое-где кирпичная кладка была совсем свежей – сеть подземных туннелей продолжала строиться. Дело это было непростым. Инженеры, проектировавшие ходы сообщения, зачастую пренебрегали качеством, из-за чего стены многих туннелей буквально сочились влагой. Под ногами хлюпала вода – дощатых настилов не хватало, и жителям Барвихи, которые пользовались ходами, приходилось месить грязь.

Еще недавно основным занятием Мистера Бронкса было распекание инженеров и строителей. После смены власти в Жуковке о неудобствах пришлось забыть – катастрофически не хватало рабочих рук. Многим гастам пришлось сменить лопаты и кирки на автоматы. Милитаризация, мать ее так. Еще один гвоздь в гроб Корнилова.

Свернув несколько раз, Бронкс и его спутники оказались у нужной двери. Она вела в подвал особняка, особенно памятного властелину Барвихи. В нем он провел первые дни после Катаклизма – в компании старого брюзги-генерала и парочки «золотых голосов России». Тогда эта троица все никак не могла успокоиться. Генерал и певцы то и дело напяливали противогазы и выползали на балкон, чтобы полюбоваться тем, что сталось с Барвихой. Бронкс, тогда еще избалованный папашиными деньжищами зеленый юнец, предпочитал отлеживаться в подвале, пялясь на потолок. Боевое было время…

Через три месяца старый вояка застрелился. Перед актом самоубийства профессиональный алкоголик выкушал не меньше трех бутылок коньяка, поэтому не сразу попал себе в висок из наградного пистолета. Для начала разворотил половину лица и лишь после этого догадался вставить ствол в рот. Зрелище было жутким: смесь генеральских мозгов забрызгала весь подвал. «Золотым голосам России» и молодому представителю людей новой формации Бронксу пришлось взять в холеные ручонки швабры и половые тряпки. Возможно, тогда-то в сознании парня и произошел надлом – он увидел, что человеческий мозг просто серая, весьма непритязательная на вид кашица и понял, что смерть никакая не загадка, не таинство.