Остров Блаженных
Шрифт:
Это была битва гигантов. Равные по мощи существа сплелись в узел. Летающий ящер пустил в ход свой смертоносный клюв и серповидные когти. Йети сомкнул ладони на шее врага. В течение нескольких минут оставалось непонятным, чья возьмет, но вот раздался сухой треск. Птеродактиль в последний раз раскрыл свой клюв, но не издал ни звука. Увенчанная костистым гребнем голова бессильно обвисла. Йети на этом не успокоился и остановился лишь после того, как оторвал у мертвого ящера оба крыла.
Потеряв интерес к птеродактилю, неожиданный союзник спустился вниз, сел на корточки, упершись руками в землю, и принялся
– Не надо, Коля. Уверен, что наш бигфут не причинит ей вреда.
– Быстро же ты сдружился с этим Хрумом!
Услышав свое имя, йети перестал гладить ласку. Встал. С хрустом потянулся. На груди его зияла большая рана, оставленная когтями птерозавра. Хрум наклонил голову, рассматривая ее. Потом небрежно смахнул вырванные с корнем клочья шерсти, зачерпнул пригоршню грязи и втер ее в рану.
– Смотри-ка ты, как лечится! – восхищенно воскликнул Митяй. – Нам бы так. И на Рублевку идти не потребовалось бы.
Хрум вновь потянулся, проурчал себе что-то под нос и двинулся к большому пролому в стене дома. По пути два раза останавливался и оборачивался к людям, явно приглашая их следовать за собой. Томский пошел первым. Носов с Митяем задержались, раздумывая, но все-таки присоединились к командиру.
Изнутри стены дома покрывали те же коричневые лианы, что и снаружи. Йети был здесь в своей тарелке. Уверенно шел вперед, раздвигая скользкие стебли. Иногда наклонялся, чтобы не зацепить головой дверные проемы. Остановился в просторном помещении. Судя по следам сломанных перегородок, когда-то здесь было несколько квартир. Теперь следов пребывания людей тут не осталось, зато имелась возможность вплотную познакомиться с бесхитростным бытом йети.
Помещение освещалось через дыру в крыше дома. Плиты пола кто-то убрал и прислонил к стенам. Повсюду валялись кости и черепа разных размеров. Томского обрадовало то, что среди них не было человеческих останков – Хрум хоть и относился к плотоядным, но людьми не пытался.
Кем был этот мутант? Анатолий терялся в догадках. Йети обладал зачатками разума, но раскрыть тайну происхождения огромной обезьяны Толику было не под силу.
Между тем Хрум принялся рыть землю. Закончив, достал из ямы большую кость с остатками мяса, протянул Томскому.
– Спасибо, друг. Я не голоден.
– Гр-р-р-р-хру-у-ум…
В ответ на отказ от угощения бигфут что-то буркнул, оторвал лиану, ловко очистил ее от коры и надкусил белую сердцевину.
– Хрум!
Толик взял сердцевину лианы. Отказываться от угощения во второй раз было бы верхом неблагодарности. Когда он снял противогаз, йети широко раскрыл глаза и крякнул, что должно было выражать крайнее изумление.
– Это… Это просто одежда, – пояснил Томский. – Не шкура. Нет. Одежда, понимаешь…
Он надкусил белую сердцевину. Жутковатое на вид растение оказалось вполне съедобным, сладким на вкус, но Толик проглотил только кусочек. Вкус вкусом, а радиацию никто не отменял. В лиане могло содержаться сколько угодно тяжелых металлов.
Наблюдая за Томским, йети грыз свою кость. При этом не забывал о Шестере – отрывал и бросал ей небольшие
Закончив завтракать, бигфут зачерпнул пригоршню воды из лужи под дырой в крыше и напился.
– Штера… Штолик… Хрум…
Оставаться в гостях у йети было, конечно приятно, однако время поджимало. И тут у Толика появилась сумасшедшая идея. Он сел напротив Хрума.
– Вода. Река. Нам нужно как-то до нее добраться. Понимаешь, вода…
– Гр-р-р… Хру-у-ум…
Толик встал, подошел к луже и указал на нее.
– Вода, Хрум. Большая вода. Нам нужно к ней.
– Ш-да. Штолик. Льшая ш-да. Р-р-р-ка! Штера!
– Да, река. Ты поможешь своей подружке Шестере добраться до большой воды?
– Хрум. Штолик!
Бигфут встал и неторопливо двинулся к выходу. Заметив, что люди стоят на месте, обернулся.
– Р-р-р-р-ка! Р-ка!
Выйдя наружу, йети остановился, неприязненно осмотрел разбитый «вездеход». Обошел вокруг него, наверное, для того, чтобы убедиться – механический зверь сдох и больше не будет рычать. Осмотром, судя по удовлетворенному рычанию, бигфут остался доволен, но на всякий случай грохнул кулаком по топливному баку.
– Р-ка. Штолик. Штера.
Хрум пошел не по улице, а напрямик, причем с таким видом, словно перед ним был широкий проспект. Толик и Митяй едва за ним поспевали. Через завалы, которые йети с легкостью перепрыгивал, людям приходилось карабкаться. Особенно тяжело приходилось Носову. Карлик, который с легкостью пролезал в любую дыру, теперь выбивался из сил, но никак не мог удержать заданного Хрумом темпа.
Йети вскоре заметил это. Стал двигаться не так быстро, а когда понял, что и это не помогает, остановился. Указал на карлика, а потом похлопал себя по шерстистому плечу.
– Ш-ш-ш-штера. Хрум. Хру-у-ум!
– Сдается мне, Вездеход, что наш проводник предлагает тебе сесть к нему на плечо, – Томский едва сдерживал смех. – А что? Будет удобно.
– Да пошел ты, Толян! Только этого мне еще не хватало! Знать бы вообще, куда ведет нас эта обезьяна.
– Судя по компасу, с этим все в порядке. Северо-запад. Так ты как насчет… Не время препираться, Коля. Мы будем двигаться значительно быстрее. Ну же, ради общего блага.
– Ладно. Но если будете смеяться…
Йети наклонил голову, опустил руку на землю, помогая Носову взобраться к себе на плечо. Когда карлик устроился и вцепился обеими руками в густую шерсть, Хрум встал. Вездеход не случайно просил Толика не смеяться. Зрелище было комичным. Огромная черная обезьяна с карликом на плече, у которого, в свою очередь, на плече сидела шестиногая ласка. Лучшей иллюстрации к нынешнему состоянию мира найти было нельзя.
Снежный человек двинулся вперед. Уверенность и быстрота, с которой он перебирался через груды поросших сорняками бетонных блоков и обходил руины, свидетельствовали о том, что этой дорогой йети идет не в первый раз. Иногда Хрум останавливался, чтобы помочь отстававшим Толику и Митяю. Или втаскивал их наверх, или расчищал путь, разбрасывая кирпичные и бетонные конгломераты. Пару раз в небе появлялись птеродактили, но, увидев Хрума, не рисковали нападать и улетали на поиски более легкой добычи.