Остров Древних
Шрифт:
— Эгей-й-й мля! — неистово исторг я и со всей силы метнул копьё в орка. Аж в плече что-то жалобно хрустнуло.
Игрок резко повернул голову, и примотанный к древку ножик скользнул по его щеке. Клинок вскрыл кожу, будто консервный нож банку с томатной пастой. По щеке зарычавшего орка заструилась кровь, а его свирепый взор вонзился в меня, словно раскалённая пика. У меня аж от страха внутри всё смёрзлось в один комок, а грязные волосы зашевелились на затылке.
Повезло, что летунья с блеском воспользовалась ситуацией. Она с пронзительным криком ударила саблей по правой ноге игрока. Тот распахнул желтозубую
Следующий удар зеленокожий тоже отбил, а затем надсадно захрипел, пуская пену и пузыри. Его глаза стремительно краснели от лопающихся капилляров, а в душе загорелось страстное желание выжить. Да только уже всё было почти кончено. Движения орка быстро замедлялись, намекая, что ему конец.
Подобный поворот мигом сказался на настроении голозадых. Они с ужасом в вытаращенных зенках уставились на издыхающего лидера. И их выдержка дала трещину шириной с Ла-Манш. Не сговариваясь, зеленокожие бросились в кусты.
Летунья же двумя ударами отсекла голову уже не сопротивляющегося орка-игрока. А я схватил своё копьё и замер, буравя девку напряжённым взглядом. Та ответила мне подозрительным взором льдисто-голубых глаз с азиатским разрезом. Они двумя звёздами выделялись на её алебастровом личике с аристократическими чертами и полными губами.
Мордашка девчонки была настолько совершенной, что рядом с ней любой мерседес казался жалкой поделкой двоечника на уроке труда. А уж от вида её крепеньких, налитых грудей с розовыми сосками и плоского животика меня бросило в жар. Однако я всё же обратил внимание на бледные линии симбионта, красующиеся между её холмиками. Летунья тоже игрок и это надо учитывать.
Я покашлял в кулак и начал говорить, почувствовав проникший в солнечное сплетение опыт, полученный за орка:
— Так, милашка, ты меня не бойся. Я не бью женщин… красивых. А ты красивая. Правда, совсем не понимаешь меня, поэтому тебе плевать, что я говорю. Но тембр моего голоса должен слегка расслабить тебя. К тому же я не делаю резких движений и спас тебя. В любом фильме ты бы уже отдалась мне прямо на этом пляже под светом лун. И нашим стонам вторил бы голос прибоя…
— Хм-м-м, — внезапно хмыкнула летунья и усмехнулась, словно поняла мои слова. А затем она по-русски выдала удивительно певучим голосом, за который надо сразу давать три «Грэмми» и повозку «Золотых граммофонов»: — Если ты и будешь стонать, юнец, то лишь от боли, ежели попробуешь хотя бы прикоснуться ко мне. Я вспорю твоё брюхо и натолкаю туда камней.
— Смелое заявление. Видимо, ты неизлечимо больна и тебе нечего терять, раз мне угрожаешь? — хмуро проговорил я, решив пока пропустить тот факт, что передо мной на прекрасной миниатюрной попке сидит убийца одного из землян-игроков. Иначе откуда она знает мой язык?
— Кто ты такой, чтобы дерзить мне? — презрительно бросила красотка и гордо расправила худенькие плечи. Её кости явно были более хрупкими, чем человеческие.
Но больше всего меня впечатлило то, что от неё шли волны уверенности в собственных силах. Она не боялась меня. Или боялась, но на более глубинном уровне, чем могла «учуять»
— Кто я такой? Я — Костёр. Таких людей знать надо. И, прежде чем ты своим высокомерием заведёшь ситуацию в тупик, тебе следует знать, что я не нападу на тебя, если ты не атакуешь меня.
Девчонка проигнорировала мои слова. Полностью выпрямилась и с трудом подавила судорогу боли, пробежавшую по её мордашке со слегка заострившимися от усталости скулами. Но даже в таком состоянии она бы не затерялась в комнате, полной произведений искусств.
— Ты помог мне, поэтому можешь забрать часть добычи, — наконец сухо сказала летунья, кивнув на безголовый труп орка. Кровь до сих пор сочилась из его шеи и впитывалась в жадный песок. — Но впредь не попадайся на моём пути.
— Притормози, красотка. Наше свидание ещё не закончено. Давай заключим пакт о ненападении и взаимной помощи. В этом месте охренеть как много опасностей и очень мало адекватных гуманоидов. А ты сейчас не в лучшей форме.
И словно в подтверждение моих слов где-то вдалеке раздался полный боли человеческий крик, который резко оборвался. Нет, это не Толик орал. Он лежал гораздо ближе. Да и наша группа не распалась. Значит, он точно жив.
— Хм-м-м, — раздумчиво выдохнула девица и с сомнением во взгляде пробежалась по моей худой, поджарой фигуре. — Ты можешь присоединиться ко мне, если поклянёшься в верности. Став моим слугой, ты получишь мою защиту. Я — хороший боец, а ты — плохой.
— Плохой боец? — удивлённо выгнул я брови. — Да ты вообще в курсе, что для меня лучший отдых — это тысяча отжиманий? А сплю я, когда моргаю.
— Ф-ф-ф, — презрительно фыркнула девка, покачивая саблей, испещрённой линиями, похожими на симбионта.
— Меня такие условия не устраивают. Я за партнёрские отношения. Ты можешь безбоязненно доверить мне свою спину и…
—… И ещё что-то пониже спины? — скривила она пухлые губки, перебив меня. — Я вижу похоть в твоём взгляде.
— Для моего возраста — это нормально. Было бы гораздо хуже, если бы я не думал об этом. Но торжественно клянусь, что буду держать своего удава на привязи.
— Удава? Ха-ха, — натянуто посмеялась девчонка, будто не знала, как правильно это делать. — Скорее всего, у тебя в штанах прячется ссущий пустячок.
— Так, дорогуша. Ты оказалась слишком ядовитой. Моё великодушное предложение аннулируется. Лети отсюда подобру-поздорову. И как только выпадет возможность, то ты опять не рассчитай свои силы и попади в такую же заварушку. Думаю, в следующий раз твои перья всё-таки ощиплют, — мило улыбнулся я и внезапно услышал дикий вопль в нескольких метрах позади себя.
Резко обернулся и увидел орущего Толика, бегущего по песку. За ним скачками мчались существа, похожие на двухметровых то ли крокодилов, то ли варанов, вооружённых кривыми когтями и мощными зубами.
Я тут же сориентировался, метнулся к трупу орка и начал стаскивать с него кольчугу.
— Сапоги с него снимай, а то без лута останемся! — крикнул я замершей летунье.
— М-м-м, — промычала девчонка, изумлённо глядя на Толика. Кажется, она впервые видела чернокожего человека. Однако она быстро сбросила удивление, вцепилась пальцами в сапоги трупа и пронзила меня гневным взглядом. — Не смей приказывать мне, человек!