Остров фарисеев. Путь святого. Гротески (сборник)
Шрифт:
– Я подумаю.
Миссис Шелтон, несмотря на свой ишиас, стояла выпрямившись, упираясь ножкой в каминную решетку.
– Не унывай! – воскликнула она. Глаза ее сияли; она явно наслаждалась собственным сочувствием.
Удивительная женщина! Сын не унаследовал от нее этого простодушного оптимизма, не покидавшего ее ни в радости, ни в беде.
Да, в этот день жизнь перебросила Шелтона от одного полюса к другому – от француза-парикмахера, чей ум воспринимал все только критически и чьи худые пальцы трудились целый день, чтобы спасти себя от голодной смерти, – к родной матери, которая готова была примириться
Вернувшись домой, Шелтон написал Антонии:
«Я не могу больше сидеть в Лондоне и ждать; уезжаю в Байдфорд, откуда намерен совершить небольшое путешествие пешком. Дойду до Оксфорда и пробуду там до тех пор, пока мне не будет разрешено приехать в Холм-Окс. Я пришлю Вам свой адрес. Пожалуйста, пишите как обычно».
Он собрал все фотографии Антонии – любительские групповые снимки, сделанные миссис Деннант, – и спрятал их в карман охотничьей куртки. На одном из снимков Антония стояла возле своего маленького брата, который сидел на садовой ограде, свесив ноги. В ее полузакрытых глазах, в округлости ее шеи и чуть выдающемся вперед подбородке была какая-то холодная настороженность – словно она охраняла сорванца, взобравшегося на высокую стену. Шелтон положил эту фотографию отдельно, чтобы смотреть на нее каждый день, утром и вечером, как люди молятся Богу.
Часть вторая
В сельской Англии
Глава XVI
Чиновник из Индии
Неделю спустя Шелтон очутился однажды утром у стен Принстаунской тюрьмы. Он и раньше видел эту зловещую каменную клетку. Но сегодня вид мрачного здания застал его врасплох: оно так не вязалось с волшебными впечатлениями от утренней прогулки по вересковым зарослям, от древних курганов и кукования запоздалой кукушки. Шелтон свернул с панели и, спустившись в ров, пошел вдоль стен тюрьмы, разглядывая их с каким-то болезненным любопытством.
Так вот она, система, с помощью которой людей заставляют подчиняться воле общества. И тут Шелтон внезапно понял, что все идеи и правила, которыми, как им кажется, повседневно руководствуются его соотечественники-христиане, на самом деле обессмысливаются и сводятся на нет в каждой ячейке тех сот, что мы именуем Обществом. Евангельские заповеди, вроде той, что гласит: «Кто из вас без греха, пусть первый бросит камень!», признаны неприменимыми в жизни, и признали их таковыми пэры и судьи, епископы и государственные деятели, торговцы и мужья – иными словами, все истинные христиане Англии.
«М-да, – подумал Шелтон, словно открыв новую истину, – чем более христианской считает себя нация, тем менее она следует принципам христианства».
Общество – это благотворительное учреждение, которое не дает ничего даром и очень мало дает за грош – да и то только из страха!
Шелтон взобрался на ограду и, усевшись на ней, принялся наблюдать за тюремным надзирателем, который медленно чистил красно-желтое яблоко. Выражение его лица с массивной нижней челюстью,
Спускаясь с холма, он снова остановился, заметив группу заключенных, работавших в поле. Они медленно двигались, словно в каком-то грустном танце, а за изгородью, со всех четырех сторон окружавшей поле, расхаживали вооруженные ружьями часовые. Точно такое же зрелище можно было бы увидеть во времена Римской империи, только у часовых вместо ружей были бы копья.
Пока Шелтон стоял и смотрел на них, с ним поравнялся какой-то человек, быстро шагавший по дороге, и спросил, далеко ли до Эксетера. Его круглое лицо, продолговатые карие глаза, с интересом смотревшие на мир из-под нависших бровей, остриженные волосы и короткая шея показались Шелтону знакомыми.
– Ваша фамилия случайно не Крокер?
– Да ведь это Грач! – воскликнул путник, протягивая руку. – Сколько времени не встречались – с окончания университета!
Они крепко пожали друг другу руки. В университете Крокер занимал комнату как раз над Шелтоном и часто не давал ему спать по ночам, играя на гобое.
– Откуда вы взялись?
– Из Индии. Получил длительный отпуск. Послушайте, вам в эту сторону? Пойдемте вместе.
И они пошли очень быстро, с каждой минутой все ускоряя шаг.
– Куда вы так торопитесь? – спросил Шелтон.
– В Лондон.
– О, всего только в Лондон?!
– Я решил добраться туда за неделю.
– Вы что ж, тренируетесь?
– Нет.
– Ну, так вы убьете себя такой ходьбой.
Крокер только усмехнулся в ответ. Выражение его глаз встревожило Шелтона: в них было вдохновенное упорство. «Все такой же мечтатель! – подумал он. – Вот бедняга!»
– Ну, как же вам жилось в Индии? – спросил он.
– Да видите ли, болел чумой, – рассеянно ответил Крокер.
– Боже милостивый! – воскликнул Шелтон.
Крокер улыбнулся.
– Подхватил ее, когда сражался с голодом, – сказал он.
– Так… Голод и чума! – сказал Шелтон. – Что же, вы там, видно, в самом деле считаете, что приносите какую-то пользу?
Крокер с удивлением посмотрел на него и потом скромно ответил:
– Нам очень прилично платят.
– Да, это, конечно, самое главное, – в тон ему заметил Шелтон.
Помолчав немного, Крокер спросил, глядя прямо перед собой:
– А вы что же, думаете, что мы не приносим там никакой пользы?
– Я не авторитет в этом вопросе, но, говоря откровенно, полагаю, что не приносите.
Крокер, видимо, был озадачен.
– Почему же это? – резко спросил он.
Шелтону не очень хотелось излагать свои взгляды, и он промолчал.
– Почему вы считаете, что мы не приносим пользы в Индии? – повторил его приятель.
– А разве можно навязать прогресс какому-нибудь народу со стороны? – грубовато спросил Шелтон.