Остров искушений: Нереальное шоу!
Шрифт:
— Могло бы быть и лучше, — ответил я.
— Что может быть лучше двух месяцев, проведённых в раю? — он подшучивал надо мной.
— Потеря памяти, к примеру.
Пабло вопросительно посмотрел на меня:
— О чём ты?
— Я ничего не помню о событиях за время, что пробыл там… за исключением нескольких дней в самом начале. Я даже не помню, как выиграл этот чёртов миллион!
Глаза моего брата расширились.
— Поздравляю, — пробурчал он.
— Ты не знал?
— Откуда мне было узнать?
— А в аэропорту меня встречали журналисты…
— Вообще-то,
Значит, журналисты не настоящие.
— Ты прав. У меня каша в голове. В любом случае, если вам что-то нужно…
— Нет, нет, — прервал он меня, — это твой выигрыш, твоя заслуга…
Отказ брата меня расстроил.
— Я этого не знаю!
— А я в этом уверен, брат. Позавтракаешь с нами?
Его предложение меня растрогало. Я не считал себя членом его семьи, но сейчас все они были мне необходимы.
— Да, и ещё одно, Энди… Не говори о провалах в памяти при Мадлен и детях… им незачем об этом знать. И… если понадобится помощь, звони без промедления.
— Спасибо, надеюсь, мне не придётся вас беспокоить.
— Мы всегда рады тебе, Энди, ты знаешь это.
— Да, знаю.
Мы прошли в дом. Лили весело тараторила о детском садике, о мультиках, о нарядах для кукол. Только сейчас я сообразил, что явился после длительного отсутствия без подарков для детей Пабло. Не исключено, что я привёз им какие-то сувениры, но они, наверное, пока были в моём походном рюкзаке, а я его ещё не разбирал.
На завтрак были яйца с беконом и тосты с джемом.
— Спасибо за утку, Мадлен, — вспомнил я о находке в холодильнике.
— Не за что, Энди, — улыбнулась миссис Фернандес, — лучше расскажи, как ты провёл время на острове.
— Замечательно, это настоящий рай!
Я бросил украдкой взгляд на брата — он обеспокоенно смотрел мне в глаза.
— Дядя Энди выиграл миллион! — неожиданно выкрикнул Томми.
Мадлен застыла с чашкой кофе, поднесённой ко рту. Я не заметил, что мальчик подслушивал наш с братом диалог. Слышал ли он ещё что-нибудь? О потере памяти, к примеру…
— Это правда, Энди? — её глаза округлились.
— Да, вроде того…
Я не знал, что ответить. Я ведь ничего не помнил.
Пабло спас ситуацию:
— Но это секретная информация, которая не подлежит разглашению до окончания показа шоу по телевизору, так ведь, Энди?
Я кивнул.
— О! Но мы же не кто-нибудь. Расскажи, — настаивала Мадлен.
Лили тоже затопала ножками и заверещала:
— Расскажи-и-и, расскажи-и-и-и-и-и…
Я вновь взглянул на брата. Он выглядел растерянным.
— Ну, я был смелым, храбрым и сильным. Испытания были… разными. Ну, вы сами всё увидите скоро.
— Ах, Энди, ты говоришь загадками и, как всегда, скромничаешь, — пропела Мадлен.
Томми оставил завтрак, надеясь услышать захватывающую историю:
— Дядя Энди, а на том острове были крокодилы и леопарды?
— Крокодилы и леопарды? О, да!
Я решил порадовать маленьких Фернандесов хотя бы выдуманными рассказами. Лили отодвинулась от стола и вжалась
— Энди… — попытался одёрнуть меня Пабло.
Но я, чтобы показать, что ничего не собираюсь говорить о потере памяти, подмигнул ему. Он вздохнул, продолжая наблюдать за нами.
— Итак, на острове живут большие крокодилы, леопарды и львы. А ещё гориллы. И анаконды, здоровенные, и они могли бы нас всех съесть… Но, к счастью, они оказались весьма дружелюбны и никого не трогали. Ещё на острове я повстречал симпатичных разноцветных птичек, — при этом Лили залилась смехом и восторженно захлопала в ладоши, — а море кишит рыбками, черепашками, крабами и прекраснейшими коралловыми рифами. И хотя мне морская вода и запах водорослей не по вкусу, плескаться в солёной воде, по словам остальных участников, — величайшее удовольствие.
— И что же, на вас не нападали пираты? — завёлся Томми.
— Нет, они проплывали мимо, смотрели в свою подзорную трубу, но не решились объявить нам войну.
— Скукота, — изрёк Томас Фернандес и покинул кухню.
Мывшая посуду Мадлен попросила передать ей мою тарелку, которую я едва не вылизал — до того завтрак показался мне вкусным.
— А ящерки? Были на острове ящерки? И бабочки?
Лили смотрела на меня широко раскрытыми карими глазами, такими же, как у мамы Лурдес и её отца Пабло, а её личико обрамляли шоколадного цвета локоны, делая её похожей на фарфоровую куклу.
— Да, детка, ящерки шныряли туда-сюда по песку и в зарослях, а бабочек можно было встретить в джунглях, ближе к пресной воде. Знаешь, Лили, бабочки там очень красивые, как в твоих книжках.
Племянница снова захлопала в ладоши и сообщила, что желает поехать на этот остров со мной в следующий раз, когда я соберусь посетить его. Мне этого не хотелось бы, но внутри меня терзали сомнения. Кажется, это не последний мой визит туда.
После завтрака мы с Пабло направились в сад за домом и устроились в сооружённой нами несколько лет назад просторной деревянной беседке. Он рассказал мне о происшествиях за время моего отсутствия. От сердечного приступа умер его сосед мистер Свитзер, а девушка, живущая через два дома, наконец, вышла замуж. Мистер и миссис Уайт произвели на свет тройню — и это было поистине самым значимым событием года в Инглвуде.
Около полудня я покинул дом Пабло и направился в свою квартиру на окраине Денвера.
Я принялся разбирать рюкзак. Здесь были мои грязные вещи, накидка из плащёвки, найденная мной накануне потери памяти, пара деревянных индейских тотемов, привезённых, очевидно, моим племянникам в качестве сувениров, и свёрнутый пополам лист бумаги. Я развернул его. Листок был исписан моим почерком. Это было моё послание самому себе. В записке говорилось, чтобы я нашёл по своим каналам Марселу, Бивня, Мэттью, Зака и Джерри. И ни слова об Эве Пристон. Я ещё раз пробежал глазами записку, считая, что смогу найти шифр, но нет: ни малейшего намёка на то, что я хотел передать себе что-то ещё между строк. Значит, я знал, что не буду ничего помнить по возвращении. Или имел основания думать о такой возможности.