Остров колдуна
Шрифт:
Варвар еще раз посмотрел на распластанных людей и зашелся гулким смехом.
Они брели уже третий день, а равнине не было ни конца, ни края. Двое стигийцев, не выдержав тягот пути, пали замертво. Их еще теплая кровь помогла хоть немного утолить жажду, но пить все равно хотелось, как никогда. Торн уже попадал в такие переделки, а потому шел неспешным шагом, стараясь сохранить как можно больше сил. Он знал, что еще день-два —
Рамон шел в беспамятстве. Его тело продолжало двигаться само, без участия разума. Этому трюку он научился еще в детские годы, в часы бесконечных медитаций. Тогда опытные наставники заставляли их неподвижно сидеть часами и даже сутками, не позволяя ни есть, ни пить. Самым неприятным было то, что им приходилось мочиться прямо под себя. Но Рамон выдержал и это. Он всегда был первым среди учеников, а потому его раздражало высокомерие асира, который шел вперед, гордо подняв голову. Из-за того же высокомерия он продолжал тащить с собой секиру и шипастую булаву. А весили они немало. Ох, как немало!
«Я тебе это припомню», — подумал стигиец и чуть не сбился с шага. Он опять погрузился в транс, отринув от себя все мысли.
Видения проносились одно за другим. Видел он море Вилайет и Боссонские топи. Зрел Рабирийские горы и Бритунские леса. А после стали проплывать, казалось, навсегда забытые лица. А может, были то и не лица вовсе, а маски…
Вот чернокожий раб — первая жертва Рамона. Вот красавец Хакалим. С ним стигиец впервые познал таинство любви. А вот он же, но только задушенный собственным поясом…
Затем мелькнула и пропала первая шлюха, что познакомила его с женскими прелестями. Как ни старался Рамон, но он так и не смог вспомнить, что же сделал с ней…
Лица все всплывали и всплывали, и все они что-нибудь да значили в судьбе жреца-отступника.
— Хозяин!
Сколько раз Рамон слышал это слово. Все называли его хозяином.
— Хозяин, — послышалось снова. Кто-то назойливо тряс его за плечо.
Стигиец вышел из транса и с непониманием посмотрел на асира. Тот указал вперед.
Они стояли на холме, а прямо перед ними шумело море, оно вздыбливалось и разбивалось о высокие скалы, на которых стоял замок. Присмотревшись получше, Рамон понял, что это всего лишь руины некогда великолепной цитадели. Но время оказалось беспощадным к обители древнего мага. Нетленной осталась лишь высокая черная башня, что возвышалась за крепостной стеной.
— Вот мы и дошли, — едва слышно прохрипел стигиец.
Легкий бриз принес морскую свежесть, и маг вдохнул этот целебный воздух полной грудью. Дремавшая доселе энергия вспыхнула, и Рамон бросился вперед. Он бежал легко, словно до этого и не испытывал
Остальные последовали за ним, правда, не так резво. Из сотни с лишним бойцов, что плыли на корабле, их осталось только четверо. Двое стигийских солдат хромали где-то позади, но их судьба не волновала бывшего жреца. Наконец-то он достиг цели, и все его мысли в данный момент были заняты именно этим.
Приближающаяся цитадель была сложена из огромных гранитных блоков и производила отталкивающее впечатление. В нее вели две лестницы, одна из которых опускалась прямо в море, а другая — на равнину. Именно к ней и направился стигиец.
Взбежав по ступеням, Рамон шагнул в тень арки. Он ощутил некую дрожь, когда проходил под гигантским сводом. Но, справившись с первобытным страхом, стигиец ускорил шаг и оказался во дворе крепости… И застыл, встретившись взглядом с огромным питоном.
Алые глаза рептилии блестели нечеловеческой злобой, и, цепенея под этим взором, Рамон сделал шаг вперед.
Только болезненно ударившись лицом обо что-то твердое, Рамон вышел из жертвенного транса. Он удивленно поднял глаза и понял, что перед ним всего лишь статуя.
— Будь ты проклята! — прохрипел стигиец, сплевывая на морду рептилии. Он поспешно обернулся и посмотрел, не видел ли кто его позора. К огромному облегчению колдуна, ни Торн, ни солдаты пока еще не вошли во двор.
«Ну, ну! Посмотрю, как вы разобьете свои тупые лбы», — зло подумал Рамон. Неспешно обходя двор, стигиец искоса поглядывал на ворота.
Ему не терпелось увидеть, как и остальные попадут в ту же ловушку.
Наконец из тени шагнули двое солдат и замерли, попав под воздействие чар.
Рамон хихикнул. Ему доставило огромное удовольствие созерцать их тупые рожи. А вот Торн полностью разочаровал мага. Асир влетел во двор и тут же метнул вперед свою палицу, которая, отскочив от статуи, задела одного из стигийцев.
«Что взять с животного!» — подумал Рамон, но в глубине души он был уязвлен. Варвар не попался на трюк с гипнозом. Должно быть, его инстинкты срабатывали раньше мозга. Вот и сейчас тело среагировало на опасность раньше, нежели северянин успел оцепенеть.
Солдат громко вскрикнул, схватившись за раненое плечо. Брызнула кровь, но Торн только ухмыльнулся. Подобрав булаву, варвар направился к стигийцу.
— Хорошенькие камешки, — плотоядно сообщил он, показывая на глаза каменного змея. — Стоит их выковырять, когда будем уходить отсюда.
— Конечно, друг мой, — дружелюбно отозвался Рамон, а сам подумал, что варвар может и не выбраться из замка. В последнее время он начал раздражать колдуна. Рамон любил разнообразие. Тех же, кто начинал утомлять его или просто переставал забавлять, стигиец убивал.
— Пойдем, посмотрим на вход, — предложил колдун.
Они приблизились к черной каменной двери.