Остров кошмаров. Топоры и стрелы
Шрифт:
Как оно было на самом деле, один Господь Бог ведает. Возможно, и вправду не узнал. Или совсем наоборот. В конце концов, от власти над Нормандией его отделял один-единственный удар меча.
По складу характера Вильгельм во многом напоминал Сталина, был весьма жесток, но не злобен и не мстителен. Он поверил непочтительному сыночку или изобразил это и отпустил его с миром. Тот на какое-то время унялся.
По завещанию отца Вильгельму-младшему досталась Англия, Роберту – Нормандия, а младшенькому Генриху – всего-то пять тысяч фунтов стерлингов серебром. Для тех времен сумма очень даже приличная, но безусловно мизерная по сравнению с тем, что обломилось двум
Вильгельм поспешил в Англию, где и короновался. Начало его царствования оказалось бурным. Часть нормандских баронов заперлась в своих замках и отказалась присягать новому королю. Как вскоре стало известно, они хотели видеть королем не Вильгельма, а Роберта.
К ним быстренько примкнул Одо, только что амнистированный. Должно быть, за годы заключения он соскучился по активной политической жизни, собрал кое-какие силы и захватил замок Рочестер.
При подавлении бунта Вильгельм применил тот же метод, что когда-то его отец. Он натравил на мятежных нормандцев коренных англичан, которым пообещал много хорошего, в том числе заявил, что разрешит всем и каждому охотиться в заповедных королевских лесах. Англичане вновь с превеликой охотой ухватились за приятную возможность безнаказанно резать нормандцев. Они быстро утихомирили баронов, вышибли Одо из Рочестера. Он бежал в Нормандию, в свое епископство, и никогда больше в Англию не возвращался, опасаясь, что в следующий раз отправкой на зону не отделается.
Почувствовав себя на троне более-менее уверенно, Вильгельм решил захватить и Нормандию. Роберт Коротыш, сидевший там, своей судьбой в общем и целом был доволен и на большее не претендовал. История повторилась, только с обратным знаком. Теперь Вильгельм вторгся с войском в Нормандию. Началась долгая, кровопролитная война, брательнички наседали друг на друга как разъяренные псы.
Потом в это дело вмешались могущественные бароны Вильгельма, которым война надоела. Они помирили братьев. Те облобызались и заключили письменный договор, в котором обязывались не воевать друг против друга. Англию с Нормандией должен был получить тот из них, кто переживет другого.
За чаркой-другой эти владетельные особы очень быстро договорились вместе пойти войной на младшего брата, Генриха Грамотея. На деньги, полученные в наследство, он купил у Роберта имения в Нормандии и жил там мирно, не вмешивался в большую политику. Однако именно такое вот поведение и делало его крайне подозрительным в глазах братьев. В тихом омуте, известно, черти водятся, сегодня он сидит тихо, а завтра, чего доброго, что-нибудь такое задумает.
Любящие братцы захватили имения Генриха, совершенно не готового к нападению с их стороны. Потом они осадили его в замке, стоявшем на горе Святого Михаила в Нормандии, однако великодушно позволили бежать. После этого Генрих долгие годы скитался по Европе и, кажется, был весьма стеснен в средствах. Частенько именно такова бывает участь грамотеев, даже если они принцы. Однако забывать о нем мы не будем.
Вильгельм вернулся в Англию. Ни одного из своих обещаний, данных подданным, он не выполнил, должно быть, считал себя полным хозяином своего слова. Хотел – давал, хотел – брал обратно. Англичане возмущались по углам и в пивных, но открыто выступать против короля опасались.
Вот кстати. Никто не спорит, нормандцы изрядно притесняли и грабили саксов. Но жалобы
За двенадцать лет своего правления Вильгельм не сделал ровным счетом ничего хорошего или хотя бы значительного. Он увлеченно предавался главным образом набиванию своих сундуков, увеличил налоги и ввел дополнительные, забирал себе большую часть церковных доходов, на места умерших епископов и аббатов долго не назначал новых людей, чтобы пользоваться их доходами с их земель. Дошло до того, что король вынудил уехать в Нормандию архиепископа Кентерберийского Ансельма, а его земли прибрал к рукам. Над церковниками можно было измываться вовсе уж безнаказанно. Уж они-то никак не могли взять в руки оружие – религия запрещала – и поднять мятеж.
В общем, репутация Рыжего – благолепия ради его прозвище было переведено на латынь, и он звался теперь Вильгельм Руфус – упала ниже плинтуса как в главах современников, так и английских историков и писателей более позднего времени. Они его крыли чуть ли не матом. Чарльз Диккенс: «Был лукав, себялюбив, жаден и подл». Стаббс (1873): «Отталкивающее воплощение эгоизма в своей самой омерзительной форме, враг Бога и человека». Пул (1951): «Был с точки зрения морали, вероятно, самым худшим королем, который занимал трон Англии». Впрочем, у Руфуса есть и защитники, например, профессор Борлоу.
В конце концов римский папа Урбан собрался было за все художества отлучить Вильгельма от церкви, но его отговорил тот самый архиепископ Кентерберийский Ансельм, изгнанный королем из Англии. Большой и доброй души был человек, не зря его потом произвели в святые.
На тринадцатом году царствования – не самое приятное число – Рыжий отправился поохотиться в Новый лес.
Вот кстати. Я только что откопал еще один источник, автор которого считает, что принцев Ричардов, погибших в Новом лесу, было два. Один, сын Завоевателя, убит оленем. Второй, сын герцога Нормандского – стрелой, прилетевшей из чащобы. Эта версия объясняет все противоречия. Появляется все больше оснований считать Новый лес роковым местом для рода Вильгельма Завоевателя.
Ходили слухи, что жуткий призрак, повстречавшийся нормандцам в лесу, предсказал, что здесь вскоре короля постигнет кара небесная. Невозможно установить, возникли эти слухи после смерти короля или раньше.
Охотиться всем скопом и многолюдством тогда было не принято. Люди делали это небольшими группами либо парами. Вот и Вильгельм утром отправился в лес в сопровождении всего одного человека, нормандского рыцаря Уолтера Тиррела, по другим источникам – дю Пуа. Больше венценосца никто живым не видел. Тиррел тоже куда-то запропастился.
В сумерках этого угольщик, тащивший свою тележку, наткнулся в лесу на мертвого короля со стрелой в груди. Чтобы не мучиться в темноте, он привез тело к себе в хижину, а утром доставил его в Винчестерский собор, где король и был похоронен. Интересно, что та самая башня, под которой покоилось его тело, через год ни с того ни с сего обрушилась.
Так вот и родилась детективная загадка, которая так и останется неразгаданной. Кто?..
Тиррел обнаружился аж во Франции. Он попросил убежище у тамошнего короля и в ответ на все расспросы твердил одно и то же. Дескать, из чащобы вдруг вылетела стрела, наповал уложившая короля. Ну а я бежал, испугавшись, что в убийстве обвинят именно меня, так как других свидетелей этой беды не было.