Остров любви
Шрифт:
Продираясь сквозь густые лесные заросли, девушка наконец-то вышла к ручейку. По краям он уже был подернут ледяной коркой, а под журчащей, чистой, как слеза, водой, сверкали агаты.
Фиби расстегнула пуговицы на одной из перчаток и стянула ее с руки. Затем, подобрав юбки, она склонилась над ручьем, чтобы набрать мелких гладких камешков. Вода была до ужаса холодной, а камни покрыты льдом, и к тому времени, когда девушка выловила десятый камень, ее пальцы окончательно онемели. Фиби знала, что ей следует поторопиться, но другой такой возможности у нее уже не будет. Самые красивые
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
– Теперь палуба, как каток, – проворчал Алекс, когда они вышли из гавани.
Хосмену пришлось кричать, чтобы заглушить безумный лай пса Фиби.
– Ну это ж не моя была идея – нагрузить пароход бочками с рыбьим жиром, – оправдывался Грозный Рик. – Ты все это устроил. Черт подери! Теперь мне придется полгода отдраивать палубу.
– Не волнуйся, я сам все уберу. – Алекс возил по рыбьему жиру ветхой шваброй.
– В будущем тебе работать не придется, – изрек Грозный Рик. – Если наша дорогая мисс надавит на своего папашу, как обещала, все мы станем богатыми, как короли!
– Кью не станет платить за нее выкупа. Он известный скряга, этот старый придурок за нею даже корабля не послал! И с чего ты взял, Ричард, что она получит от него хотя бы медный грош?
– Он все поймет… Скорее всего, мистер Кью уже осознал, что дочка не виновата в случившемся.
– Да у него уже предостаточно было времени, чтобы понять, что в случившемся виноват только я, что, в общем-то, сущая правда.
Вся эта история оставила в душе у Алекса неприятный осадок. Ведь он взял Фиби в заложницы, не подумав, как это может отразиться на ее будущем.
– Ну так где ж тогда этот чертов Кью? – Грозный Рик не отрывал глаз от чернеющего горизонта.
– Ему необходимо время. Ричард откашлялся.
– Мне-то ты можешь открыться, Алекс. Ты наверняка уже спишь с ней?
На мгновение Алекс лишился дара речи.
– Да как тебе такое могло прийти в голову, старый осел?!
– Просто я вижу, как ты порой на нее засматриваешься… Да и потом, я же не слепой, вижу, как она на тебя смотрит…
– Ты абсолютно не прав, – ответил Алекс, почувствовав, как бешено забилось сердце.
Ричард скептически посмотрел на своего молодого друга.
– Ну и потом, у нее определенные симптомы… ну, в общем, ты сам понимаешь…
– Какие еще симптомы?
– Видишь ли, она очень быстро устает… ее тошнит… Просто я подумал, что она уже того…
«Фиби? – мысль показалась Алексу невероятной. – Беременна?»
– Ты не прав, Ричард… Просто у нее такая деликатная конституция. Она явно была не приспособлена к той жизни,
– Тогда, может быть, виноват тот жених, о котором она упоминала? – предположил Грозный Рик.
«Нет, – сомневаясь, подумал Хосмен, – просто она была слишком хрупка и не знала этого жестокого мира». И куда она сейчас плыла? Что может сделать такой человек, как Кью, с вернувшейся обесчещенной дочерью? Алекс надеялся на то, что Грозный Рик прав, и Кью, в конце концов, сменит гнев на милость. Сукин сын не заслуживал ее, но Фиби то его любила. И к тому же он ее отец. Мужчина припомнил, как пару раз высек Кристиана: первый раз, когда мальчик отправился на утлой лодочке в Большую гавань и двое суток отсутствовал дома, а второй раз, когда тот выпил полпинты крепкого виски и наблевал на пол. Алекс всегда приходил в ярость от подобных выходок… но он все время прощал мальчика. И так поступал бы любой отец.
Но все было так лишь до их последней ссоры. Алекс запретил Кристиану работать на руднике. Прекрасное лицо мальчика помрачнело, и он убежал из дома, твердо решив начать собственную независимую жизнь. Он хотел доказать ему и Гилберту, что ни от кого не зависит. Ему предложили место на шахте и зарплату, вдвое превышавшую то, что он зарабатывал рыбным промыслом. Кристиан и Алекс расстались в тот день врагами, и возможности помириться им больше уже не представилось… Он потерял и сына, и брата.
Филиппу Кью был преподан куда более жестокий урок, чтобы простить свою дочь.
Погруженный в мрачные размышления, Хосмен смотрел на глупую дворняжку, метавшуюся по палубе и громко лаявшую в сторону исчезающего острова. Конечно, он и Пушок терпели друг друга, но лишь благодаря присутствию Фиби. Пес никогда не расставался с девушкой. Вот почему он был так расстроен, оказавшись на борту «Лаки», в то время как Фиби уплывала на «Кинге». С трудом сдерживая равновесие на скользкой палубе, Алекс взял подзорную трубу Грозного Рика и взобрался на мостик. «Кинг», «Дрим» и «Виктория» были уже далеко впереди. Парусные суда двигались куда быстрее парохода – им помогали порывы сильного зимнего ветра.
«Как бы не началась буря», – подумал Хосмен, глядя на почерневшее к западу небо. Тяжелые низкие тучи предвещали скорый снегопад.
К ночи весь остров Мей уже наверняка будет покрыт снегом, а его гавани станут недоступными для кораблей. Через несколько дней остров погрузится в долгую зимнюю спячку до самой весны.
Алекс еще раз посмотрел в подзорную трубу и узнал Фиби по той смешной малиновой шляпке, которую она сшила прошлой ночью. Какое-то время девушка сидела на палубе «Кинга», а потом спустилась в трюм.
Хосмен отвернулся и принялся внимательно рассматривать удаляющуюся береговую линию. Алекс считал этот остров своим родным домом, но зимой он более всего походил на неприступную вражескую крепость.
На какое-то мгновение мужчине показалось, будто он уловил какое-то движение на краю поселка, а потом «Лаки» качнуло так, что Алекс еле устоял на ногах. Когда он вновь навел подзорную трубу на остров, то увидел лишь сплошную пустоту. Голые скалы, голые деревья, голая земля.
«ПРОЩАЙ, КРИСТИАН!»