Остров Медвежий
Шрифт:
В помещении, где устроились Юнгбек и Хейтер, я не нашел ничего подозрительного. Правда, внимание мое привлек лежавший в чемодане Юнгбека плотный коричневый конверт.
Я вошел в кают-компанию, где от окна к окну — всего их было четыре ходила Мэри Стюарт, наблюдая за окружающей местностью.
— Ничего не видно? — спросил я. Девушка отрицательно мотнула головой. Поставьте, пожалуйста, чайник.
— Есть кофе. И еда готова.
— Я не хочу кофе. Нужна горячая вода. Плесните на дно, этого будет достаточно. — Я протянул конверт. —
— Распечатать? А что там?
— Если в я знал, то не стал бы просить об этой услуге.
Войдя в комнату Лонни, ничего, кроме воспоминаний, я в ней не обнаружил. Это был альбом с множеством выцветших фотографий. За немногим исключением, это были семейные, снимки.
Я хотел было войти в комнату Эдди, но меня. окликнула Мэри Стюарт. Она распечатала конверт и держала в руках его содержимое, обернув в белый носовой платок.
— Вот умница.
— Тут две тысячи фунтов, — с изумлением сказала девушка. — Новыми пятифунтовыми банкнотами.
— Приличная сумма. — Ассигнации были не только новые, но и пронумерованы по порядку. Я записал серию первой и последней ассигнаций.
Установить их происхождение будет совсем несложно. Владелец их был или очень глуп, или самоуверен. Это доказательство я не конфисковал, а убрал вновь под замок в кейс Юнгбека, предварительно заклеив. Когда держишь при себе такую уйму денег, испытываешь желание как можно чаще проверять их наличие.
Ни в комнате Эдди, ни у Хендрикса я ничего не нашел. При осмотре комнаты Сэнди выяснилось лишь, что он нечист на руку и ворует у Отто спиртное не умеренными дозами, как Лонни, а бутылками. Комнаты «Трех апостолов» я пропустил в уверенности, что осмотр их не даст ничего, а проверять комнату Конрада мне и в голову не пришло.
Когда я вернулся в кают-компанию, шел уже четвертый час. Начало смеркаться. Лонни и оба его спутника, должно быть, давно нагнали Отто. Пора бы им и вернуться, подумал я. Мэри, по ее словам успевшая перекусить, подала мне жаркое с картофелем, приготовленное из замороженных полуфабрикатов. На лице ее была тревога. Причин для беспокойства у нее хватало, но я знал, чем она озабочена в данную минуту.
— Куда же они запропастились? — проговорила девушка. — С ними что-то случилось.
— С ними все в порядке. Просто дорога оказалась длиннее, чем они рассчитывали, только и всего.
— Хорошо бы, а то темнеть начинает и снег повалил... — Замолчав, Мэри с осуждением посмотрела на меня. — Уж больно вы умный.
— Очень хочется быть умным, ей-Богу, — признался я, отодвинув тарелку, к которой почти не притронулся, и поднялся из-за стола. — Спасибо. Дело не в вашем кулинарном искусстве, просто есть не хочется. Я буду у себя в комнате.
— Смеркается, — опять сказала она невпопад.
— Я ненадолго.
Сев на койку, я осмотрел свою добычу. Долго разглядывать ее было некогда, да и незачем. Платежные ведомости были красноречивы, но еще красноречивее оказалась
— Там идут какие-то люди.
— Кто именно?
— Не знаю. Уже темно, и снег валит.
— И откуда?
— Оттуда. — Мэри ткнула в южном направлении.
— Это, должно быть, Хендрикс и «Три апостола». — Завернув бумаги в полотенце, я протянул их девушке. — Спрячьте это у себя. — А затем, перевернув вверх дном свой медицинский чемоданчик, я извлек из кармана шоферскую отвертку и начал отворачивать четыре винта, служившие в качестве подставки.
— Хорошо, хорошо. — Помолчав, Мэри спросила:
— А вы мне не объясните, в чем дело?
— Бывают такие бессовестные люди, которым ничего не стоит порыться в чужих вещах. Особенно моих. Разумеется, в мое отсутствие. — Я снял основание и стал вытаскивать плоский металлический ящик, который был вмонтирован в днище чемоданчика.
— Вы уходите, — произнесла Мэри монотонным голосом. — Куда?
— Не в кабак, можете быть уверены. — Вынув черный ящик, я протянул его девушке. — Осторожно. Он тяжелый. Спрячьте и это, да как следует.
— Но что же...
— Торопитесь. Я уже слышу голоса.
Она поспешно ушла к себе в спальню. Привинтив днище на прежнее место, я направился в кают-компанию, где уже находились Хендрикс и « Три апостола».
Судя по тому, как они хлопали в ладоши, чтобы восстановить кровообращение, прихлебывая при этом горячий кофе, который Мэри оставила на печке, все четверо были более чем счастливы, вернувшись в жилой блок. Но когда я сообщил им о смерти Джудит Хейнс, все сникли. Как и остальные члены съемочной группы, особо теплых чувств к покойной они не питали, но их потряс сам факт смерти знакомого им человека. Хотя это и было, по их мнению, самоубийство, оно произошло в момент, когда не изгладились еще недавние кошмарные события. Никто из четверых не успел опомниться, как двери распахнулись и в помещение, шатаясь, ввалился Отто. Словно задыхаясь, он ловил ртом воздух, готовый вот-вот свалиться от изнеможения. Я посмотрел на него с деланным участием.
— Не надо, мистер Джерран, не стоит принимать это так близко к сердцу, — сочувственно произнес я. — Я знаю, известие было для вас ужасным ударом...
— Где она? — хрипло проговорил он. — Где моя дочь? Каким образом, черт побери...
— Она у себя в комнате. — Отто хотел было пойти в спальню Джудит, но я преградил ему путь.
— Одну минуту, мистер Джерран. Я должен сначала взглянуть... Сами понимаете.
Он посмотрел на меня исподлобья, затем нетерпеливо кивнул в знак того, что он понимает, хотя я и сам не знал, что именно следует понимать, и проговорил: