Остров моих сновидений
Шрифт:
Ким вскочила — надо уходить, нельзя позволить себе утонуть в этих глазах, погрузиться в те чувства, что он будит в ней, томиться страстным желанием понять, что скрывает он внутри, какую тайну прячет от нее… Да она, конечно, поняла уже: в нем горит страсть — неумолимым, жарким пламенем. И это пугает ее до смерти, в конце концов, обжечься или сгореть — малопривлекательная перспектива.
— Уходишь? — спросил он невинным тоном. — Я раздосадовал тебя?
Притворившись, что не слышит, она устремилась в свою комнату.
— Ким,
— И что же это?
Мало ли что она ему говорила, — обычное, впрочем, дело для того, кто много болтает. Ей часто трудно припомнить свои речи час назад, не то что несколько дней. Каждый день Ким давала себе слово больше молчать — и забывала: начинала пересказывать свои дневные приключения и открытия со всеми подробностями.
Они с Сэмом только что вернулись с ужина, устроенного одним гаванским бизнесменом и его женой. Сидели рядом на диване, изучая каталог мебели — Ким взяла его на одной из мебельных фабрик, которые объехала за сегодняшний день. Немного неловко сидеть так близко к нему и притворяться, что внимательно изучаешь картинки со столами и стульями.
— Мы говорили о том, чтобы разделять друг с другом самые сокровенные чувства. И что ты не знаешь, о чем я думаю.
— Ах, да… — Теперь она вспомнила!
Сэм закрыл каталог и отложил на кофейный столик.
— Так расскажи мне, что ты чувствуешь, самые сокровенные мысли! — попросил он, откидываясь на спинку дивана и в ожидании глядя на нее.
— Но ведь тебе неинтересно. Играешь со мной, как всегда.
Ей потребовалось немало усилий, чтобы голос звучал спокойно и беззаботно. Он взял ее за руку и придвинулся ближе.
— Нет, очень интересно.
— Ладно, — согласилась Ким, пытаясь не обращать внимания на то, что творили с ее телом прикосновения его руки, тон голоса… Ей сейчас нужна холодная голова и спокойное сердце. — О чем именно ты хочешь узнать? О политике, о последних событиях на бирже, о том, что вырубают леса Амазонки?
Глаза его поймали ее взгляд — на мгновение воцарилась тишина.
— Как насчет нас с тобой, Ким?
— Нас с тобой?
— Да, тебя и меня. Расскажи о том, что тебя более всего заботит в наших отношениях.
Теперь рассмеялась она.
— Мы проводим абсурдный семейный эксперимент, разве не так?
Он погладил ее руку.
— Довольно честно. А что ты в глубине души думаешь обо мне?
Сердце ее забилось в смятении, тоненький внутренний голосок подсказывал: «Он хочет это услышать — так скажи ему все!»
Ким освободила руку из его ладоней и глубоко вздохнула.
— Хорошо, скажу. Очень четко помню, что чувствовала к тебе одиннадцать лет назад, все свои глупые девчоночьи страдания, — она заставила себя поднять голову и взглянуть ему прямо в глаза. — Когда я снова увидела тебя в Нью-Йорке, воспоминания захлестнули меня, и… — она сделала паузу, — и сейчас я, кажется, не могу избавиться от этих чувств, воспоминаний. Они не нужны
— Да-а… не каждому мужчине понравилось бы такое услышать.
Его голос был очень сух, но пальцы все еще играли с ее волосами. Он сидит к ней так близко… Она чувствует тепло его тела, вдыхает его мужской запах — и в любую минуту может потерять над собой контроль, хоть и старается оставаться спокойной. Пусть Сэм не думает, что стоит ему дотронуться до нее — и она растает как воск.
Ким улыбнулась сияющей улыбкой, бросила беспечно:
— Ох, твое «эго» и не такое переживет. Ты ведь сам хотел знать мои чувства — вот они.
Его рука продвинулась выше и теперь ласкала ее ухо.
— И что ты собираешься делать с этими нежеланными чувствами ко мне?
— Надеюсь, они сами о себе позаботятся. — Ким повернула голову, чтобы избавиться от его дразнящей руки, дыхание уже сбилось с ритма. — Умрут естественной смертью, — в отчаянии заключила она, целиком погрузившись в переживания от того, сколь нежно он поглаживает ее шею. — Еще несколько недель под одной крышей с тобой — и я исцелюсь, без сомнения.
— Возможно… — пробормотал он, склоняясь к ней.
— Тебе не стоит об этом беспокоиться. Я не стану снова вешаться тебе на шею.
— Ах, как жаль!
Его губы уже в нескольких миллиметрах от ее губ…
— Это было бы прекрасно сейчас, когда ты больше не глупая девчонка.
С бьющимся сердцем ей удалось последним усилием воли повернуть голову, спасаясь от его надвигающихся губ. Окончательно рехнулась — сидит рядом с ним и позволяет ему бессовестно ее соблазнять. Зажатая в угол дивана, Ким не могла ускользнуть… Толкнуть его как следует, вскочить и скрыться где-нибудь на нейтральной территории — первое, что пришло на ум, но у нее нет на это сил — никаких.
— Ты пользуешься моими к тебе чувствами. — Она старалась, чтобы голос звучал холодно.
— Что значит «пользуешься»? Разве ты не хочешь знать, что я к тебе чувствую?
Эти темные глаза, низкий, теплый голос словно гипнотизируют.
— Ты говорил мне, я тебя забавляю… Словно я — милый маленький ребенок или щенок.
— Нет, ты нисколько не напоминаешь милого маленького ребенка. — И снова его губы нашли ее, едва касаясь, дразня. — Ты очень сексуальная женщина, и ты сводишь меня с ума.
— Тебе нужна элегантная, умная, утонченная особа. Я не для тебя.
— Такая вот утонченная и умная не сможет свести меня с ума, а ты можешь.
— Но я… я не знаю… я не хотела… Почему?
— Есть сотни… нет, тысячи причин. Потому что ты — это ты. Как я могу анализировать тебя? Ты сказала, что я тебя привлекаю против твоей воли. Почему?
— Потому, что я дурочка, — пробормотала Ким.
Каждым взглядом, каждым жестом проявляя нежность, он взял ее лицо в ладони и поцеловал, медленно и проникновенно. Его губы горячи, язык касается ее языка, обещая новые ласки…