Остров острых ощущений
Шрифт:
Оказалось – привезли группу зэков под охраной.
– И что? Они землю копать стали?
Вероника кивнула.
– Клады искать?! – воскликнули мы хором с Пашкой, который, как я видела, уже помирал без пива.
– Ребята не поняли, – сказала вдова Николая. – И копали не на том острове, где казарма, а на соседнем. Они разместились в казарме, а на соседний их перевозили на лодке по группам. Да и было всего восемь человек. Зэков восемь – судя по робам. Охраны человек десять, причем половина явно зоновская, а половина, как Генрих выразился, – «частная».
Я задумалась. Какой-то заказ какого-то частного лица? Способного договориться с начальником колонии о выделении бесплатной рабочей силы? Или государственный заказ, для выполнения которого используется труд зэков? У нас в стране в этом плане имеются давние традиции. Решили, что лучше зэков, чем солдатиков. Ведь с зэками – если что – «разобраться» потом проще… На побег списать можно. А у солдатиков из этой части за всю историю ни одного побега не было. И все про нее только положительно отзывались. Я сама читала отзывы в Интернете в связи со случившимся в прошлом году. Служившие там вспоминали службу добрым словом. И прапорщика Гену тоже вспоминали добрым словом.
Может, расформирование части – это тоже чей-то заказ? Но что там можно строить?! В таких местах?
– О чем вы думаете? – спросил Николай Николаевич.
– Можно ли в тех местах построить какой-нибудь элитный охотничий домик? Имеет ли смысл?
– Это была версия Степана, сержанта, – сказала Вероника. – Места в самом деле хорошие для охоты и рыбной ловли. И никакого тебе Рыбнадзора, лесничих. Стреляй, кого хочешь и сколько хочешь.
– Как я понимаю, ребята не дождались, пока что-то начнут строить? – уточнила я.
– Конечно, нет. Они, в общем-то, испугались. Генрих вообще хотел мгновенно оттуда драпать. Остальные уговорили немного подзадержаться, хоть что-то выяснить.
– Туда строительные материалы какие-то привезли?
– Трудно сказать. Прилетели два вертолета, потом улетели. Возвращения наши не дождались. Что сгрузили, ребята из своего укрытия не видели. Но выгружались долго.
Я знала, что есть вертолеты, в которые и танк загружается, то есть вес загружаемого имущества может быть вполне приличный. Конечно, привезли продукты питания, орудия труда… Материалы? Так леса кругом полно. Вали и строй.
То есть строительство охотничьих домиков вполне возможно.
Я опять посмотрела на Николая Николаевича.
– Как пропал ваш младший сын?
– Никто из других участников не знает. Они легли спать. Утром проснулись – его нет. Искали, долго искали. Не нашли.
– Они спали в палатке?
– Да. У них было две палатки, как вам уже сказали. В одной спали братья из Смоленска, в другой – мои сыновья и Генрих. Роман вроде вышел среди ночи – в кустики. Генрих с Николаем вспоминали, но точно сказать не могли. Они так уставали, что спали очень крепко.
– Но ведь какие-то следы должны были остаться!
– Никакой подсказки они не нашли. То есть никаких явных следов, что за ними кто-то шел, не было. После этого они стали оставлять дежурного на ночь. Все
– Он мог уйти один?
– Куда? И без вещей? Без всего?
– Реки там рядом никакой не было?
– Была. Но он бы не пошел купаться среди ночи! И даже если бы ему в голову взбрело посидеть на бережку, он бы не свалился в воду! Там некрутые берега, нескользко, у берега мелко. К тому же Роман прекрасно плавал. Плавает! – тут же исправился отец.
– Никаких требований к вам не поступало? – я посмотрела на Николая Николаевича и Веронику.
Оба покачали головами.
– Но примерно за неделю до гибели Коля сказал мне, что за ним следят, – сообщила Вероника. – То есть он сказал, что ему кажется, что за ним следят. Он даже предположить не мог, кто это.
Я попросила адреса и телефоны сержанта Степана с братом под Смоленском, квартиры погибшего вместе с Николаем бизнесмена (хотя считала, что дело в кладе или острове, но надо проверять все версии) и Генриха. Вероника мне все написала.
Я обещала сообщить, как только что-то узнаю. Потом мы быстренько записали рассказ вдовы и отца о погибшем бизнесмене и спортсмене Николае в эфир. Хотя бы дам бесплатную рекламу его спортивных магазинов.
Над усопшим отроком Алексием читали псалтырь, день и ночь. Члены семьи, слуги, приживалки прощались с милым мальчиком, целуя его в уста и руки. Не потребовалось нанимать женщин-плакух, было кому в доме поплакать над телом того, кого любили и надеялись в будущем увидеть хозяином дома. Ведь многие помнили и Алексия-старшего. Курили ладаном, молились о спасении души отрока Алексия и принятии ее в рай.
Старая нянька сутками просиживала над телом, стараясь наглядеться на своего ненаглядного мальчика, которого потеряла навсегда. Понимала она, что больше ни одного ребенка ей не выходить. Старая стала, да и любовь всю свою отдала нынешнему хозяину дома, его младшему брату Алексию, ушедшему в монастырь, и Алексию-младшему.
Но хоть со старшим Алексием перед смертью увидится.
Она чувствовала, что не вернется с поездки на Север. Да и к чему и к кому ей было возвращаться?
Глава 12
– Юля, останови у какого-нибудь магазина! – взвыл Пашка, как только мы покинули квартиру. – Умираю!
– Да я уже вижу.
Пашка закупил пива и жадно припал к первой бутылке, как младенец к груди матери.
– Куда теперь? – спросил у меня оператор.
– В холдинг. Ты забыл, что у меня на сегодня еще запланирована встреча с бухгалтершей?
– С кем?
– С Гениной новой бабой. С той, к которой прапорщик ушел от Алевтины Ильиничны. Ее же сегодня у нас снимать будут для народа, жаждущего продолжения бурных страстей а-ля бразильский сериал.