Остров преступников
Шрифт:
Все время , разговаривая , ребята внимательно присматривались к моему автомобилю .
Где вы нашли себе такую колымагу?
– Спросил Выверка .
– Это - наследие моего дяди Стефана Громилла . Это был необычный чудак , - сказал я .
– Но машина очень хорошая.
– А вы тоже чудак , - сказал Телль .
– Зачем вы сняли палатку с того холма над Вислой ?
– Потому что здесь лучше ...
– Нет, там было лучше.
– Это дело вкуса , - уклончиво ответил я .
– Вам не понравились антропологи?
– Спросил
– Может, - буркнул я . Врать мне не хотелось, а посвящать ребят в свои дела я не собирался.
А ребята разбежались по моему новому лагерю , заглядывали в каждый уголок , под каждый куст , рыскали в траве.
– Когда-то на этом месте была чья-то усадьба , - сказал Телль .
– Это было лет двадцать назад , не больше, - добавил Соколиный Глаз .
– А как ты узнал , что лет двадцать назад?
– Спросил я .
Парень показал мне на несколько сосен.
– Им не более двадцати лет. Я разбираюсь в этом , потому что мой отец лесник . Эти сосны выросли в саду , а значит , произошло это тогда , когда хозяев уже не было.
– Посмотрите-ка сюда, - сказали ребята.
– Здесь стоял дом . Небольшой , деревянный , на фундаменте , вот в земле остался еще кирпич от фундамента. А здесь был хлев , маленький , вероятно, на одну корову и одну лошадь или на две коровы . А там дальше - погреб для картофеля , от него осталась только яма.
– Я знаю , - сказал Соколиный Глаз , - здесь была когда-то лесная сторожка .
– Откуда ты знаешь ? Соколиный Глаз важно объяснил:
– Потому что она в лесу. Крестьянскую усадьбу поставили бы на опушке , около поля . Да и не видно, чтобы здесь был когда-то овин , и для двора здесь мало зданий.
Он был прав . Тогда я спросил ребят , уверенный, что они не смогут мне ответить:
– А что случилось с лесной сторожкой ? Почему она разрушена?
Ребята опять бросились шарить и через мгновение принесли какие-то доски.
– Сторожка сгорела. Видите , обгоревшие доски. А посмотрите, пожалуйста , на старую грушу . Она росла у самой хижины . Когда загорелась крыша , то пламя задело и грушу . Дерево теперь с той стороны сухое , искалеченное огнем. Никогда уже не зазеленеют его ветви .
– Согласен , - кивнул я головой.
– Все то , что вы сказали , похоже на правду. Одного только нельзя выяснить : кто жил в сторожке?
Ребята рассмеялись .
– Мы и это знаем. Прошло уже две недели, как мы стали здесь лагерем , поэтому историю о Барабаше и лесничем Габрищаке каждый слышал не раз. Здесь жил Габрищак . Барабаш выманил его отсюда , а сторожку сжег.
– Да-а !
– Пробормотал я смущенно.
Теперь я заинтересованно смотрел на ребят. Вильгельму Теллю было не больше одиннадцати лет , и для своего возраста он был невысокий , худощавый , имел продолговатое загорелое лицо и темные волосы . Черника был веселый, круглый, розовый от солнца, цвета не совсем спелой черники. Соколиный Глаз отмечался длинным носом, который придавал его лицу выражение
– Не могли бы вы подвезти нас на своей машине ?
– Попросил Черника .
– С удовольствием , - ответил я.
– Но я не смогу забрать всех пятерых сразу . Да и боюсь оставить в лесу свои вещи и палатку.
Решили , что двое гарцеров останутся стеречь мое добро , а трое , то есть Вильгельм Телль , Соколиный Глаз и Черника , поедут в « саме » .
– Куда бы вы хотели отправиться?
– Спросил я , когда мы выехали из просеки .
– На военное кладбище . Там так хорошо, - восторженно воскликнул Вильгельм Телль .
Сначала надо ехать по дороге , которая пролегала оврагом , над которым стоял мой шатер. Далее, по совету ребят я свернул налево, на широченную просеку. Вскоре мы увидели небольшую поляну, где среди кустов виднелись покосившиеся березовые кресты. На некоторых висели старые простреленные каски , - такие носили когда-то польские солдаты .
– Вот , - сказал Телль , - кладбище польских солдат , они погибли в бою с немцами в 1939 году. Наш гарцерский отряд вчера взял обязательство навести порядок здесь .
– А вы были на Барабашевом острове?
– Спросил Черника .
– Я не слышал о таком острове .
– Это остров на Висле . Там полегла вся Барабашева банда. Похоронили бандитов всех вместе , в общей могиле посреди острова .
Мы вышли из машины.
– Пойдем в глубь кладбища, - предложил Телль .
– Там есть большой камень. Можно вырезать на нем какую-нибудь надпись .
– Вот если бы на латыни , - сказал Соколиный Глаз .
– Зачем на латыни?
– Удивился я .
– Да оно красиво звучит . Например: « Ducle et decorum est pro patria mori » , то есть: « Славно и почетно умереть за родину » . Я видел такую надпись на Повонзковском кладбище в Варшаве.
Кладбище было совсем заброшено. Трава достигала нам до пояса, могилы ввалились и заросли густым кустарником. Я насчитал их до шестидесяти. Ветер наклонил, а то и повалил деревянные кресты.
Соколиный Глаз , шедший впереди , вдруг отскочил в сторону.
– Скорее! Посмотрите сюда!
– Крикнул он.
Мы подбежали. Соколиный Глаз пролез в кусты и мы увидели на примятой траве мертвую серну в луже застывшей крови . Серна была уже холодная, видимо, подохла еще ночью . На шее у нее была кровавая рана.
– Браконьеры, - объяснил Вильгельм Телль и подозрительно посмотрел на меня.
Я понял этот взгляд и сказал :
– Наверное, вы обратили внимание, что я не имею никакого оружия. Но я помню, что прошлой ночью, точнее поздно вечером, я слышал как в лесу кто-то трижды выстрелил.