Остров-призрак
Шрифт:
Оператор волновался:
–Как же мы летим в Анголу без виз? Нас же арестуют.
–Мы с командой «Фортуны-тревел» под эгидой Международного Красного креста,– отвечал Феликс, хотя его тоже беспокоил этот вопрос. Но Захарыч именно это ему и сказал, что сейчас он передал Косте. – Будем сидеть в изолированном авиационном городке и только вылетать на десантирование.
На самом деле, тогда в офисе, Беспалов сказал, что вылет через два дня и визы журналистам он оформить не успеет. Но это ничего, он все берет на себя. Красный крест – железобетонная защита. Терять баснословные деньги
Надеждин промолчал, но по лицу было видно, что ответ его не успокоил.
В Каире вышли из самолета, который загнали на самый край аэродрома, только по нужде. Захарыч пропадал часа два, а потом опять ходил с людьми в погонах и что-то им втолковывал. Два египтянина поднялись в Ил, стали проверять паспорта. Не спросили их только у Бабочкина и Надеждина, сидевших в глубине салона за контейнерами. Лишь мельком взглянули на них, перекинулись несколькими эмоциональными фразами, активно жестикулируя, и удалились.
–Я сказал им, что вы два еврея, совершаете паломничество в Иерусалим. Сейчас выйдите из самолета и пойдете.
–Как пойдем?– не понял Костя.
–Ножками. Через пустыню! – гаркнул Захарыч и расхохотался.
Феликс с Костей переглянулись. Уж на кого-кого, а на евреев два высоких блондина с голубыми глазами совсем не были похожи. Значит и египтян Захарыч «уболтал»,– понял Бабочкин. Проныра.
А Захарыч, влив в себя полутора литровую бутылку минеральной воды, изрек на хорошем английском: «What idiots these children of the pyramids are» и перевел: «Ну и кретины же эти дети пирамид».
На удивленный взгляд Феликса, ухмыльнулся:
–Не по-русски же я с ними разговаривал. В свое время я был военным переводчиком.
Феликс тоже ухмыльнулся, но про себя: кажется, ты, Захарыч, был не простым военным переводчиком, раз умудрился взять в аренду или купить военный самолет. Отстежка, видимо, идет крутая. Причем по всем направлениям. Недаром в офисе терся бывший Зампредседателя Совета министров. Наверняка он свою «малую толику» от этой гуманитарной миссии имеет, потому как вложился в нее. Есть чего. Нахапал при СССР, а может и золото партии пристроил. Что в контейнерах, один Бог да Захарыч знает. Может, там и не медикаменты вовсе, а оружие. Война же в Анголе идет. А что, интересная мысль. Вляпаться можно по самые уши. С другой стороны, такие деньги на дороге не валяются. Ну и все же интересно посмотреть на Анголу, баобабы покопать. Ха-ха. Однажды Феликс уже был с группой журналистов в Черной Африке. На форуме по экологии. Напившись вина, купленного на местном рынке, он отправился с корреспонденткой из молодежной газеты в савану «копать баобабы». Кроме штопора для очередной бутылки у них с собой ничего не было, поэтому копание баобабов вылилось в экзотический секс и сладкий сон под гигантским деревом. Как их тогда не сожрали гиены или львы, Бабочкину до сих пор было не понятно.
Из Каира вылетели, когда небо над землей фараонов сделалось пепельным. Надвигалась пыльная буря. «До Яунде, столицы Камеруна, где сядем для дозаправки, пять с половиной часов
Феликс омыл лицо теплой морской водой, машинально сорвал лист с какого-то дерева, приложил ко лбу. Гул внутри немного стих, а потом возник с новой силой.
Да, также невыносимо гудел самолет. Нет, ревел, как дракон, попавший в западню. Из кабины пилотов вышел совершенно спокойный Захарыч. За его спиной в окне пилотов в полной черноте сверкали молнии. Стрелки на стеклах работали словно бешеные, не успевая стряхивать дождь.
–У нас отказали два двигателя,– невозмутимо сообщил Захарыч.– Сносит на запад. Советую держаться крепче, лучше бы, конечно, пристегнуться.
И закрыл за собой дверь. Техники достали водку, стали пить из горлышка, мужики в шляпах скрылись за контейнерами с красными крестами.
Пристегиваться было не к чему и ничем. Вдоль ряда откидных сидений не было ни одной веревки.
–Как же мы без двигателей?– заморгал Костя. Его лицо заметно побелело в свете желтых фонарей.
–Очень просто,– успокоил его Бабочкин.– Этот зверь может спокойно лететь и на одном двигателе. Советский военпром веников не вязал.
Сказал, а внутри напряглись злые кошки. На запад сносит, это куда, в океан? Там даже островов никаких нет, кроме гвинейских, но до них, кажется, еще не долетели. А, может, уже и перелетели, вон шторм какой, самолет носит, словно сухой лист.
–Давай, Косточка, и мы пригубим,– сказал как можно спокойнее Феликс.
Надеждин достал из кофра с батарейками бутылку «Столичной», но она у него тут же вылетела из рук от встряски. По салону тут же распространился запах сивухи.
–Ты где водку брал?– спросил Феликс, потирая колено, которым ударился о край скамьи.
–Как обычно, в «морковке», – подал голос Костя откуда-то из темноты. «Морковкой» останкинцы окрестили продуктовый магазин в начале улицы Королева.
–Надо на них Роспотребнадзор натравить, совсем совесть потеряли.
Еще встряска и желтый фонарь сбоку погас. В проеме боковой двери снова появился Захарыч.
–Всем лучше перебраться назад, к грузовому люку. Возможно, будем открывать.
–Зачем открывать?– надрывным голосом спросил один из техников.
–Тебя не спросили,– грубо ответил Беспалов.
Он сел возле передней стены на откидное кресло возле каких-то ящиков.
Самолет подбросило, потом кинуло вправо. Захарыч ударился головой о панель с переключателями, выругался, переполз к двери.
–Ну что там у вас?– адресовал он вопрос, скорее всего, летчикам.
В салон выглянул штурман. Размахивая руками, принялся что-то объяснять Захарычу. Тот пыхтел, вытирал пот с лица ветошью.
Все поползли в хвост. Один из контейнеров сорвался с привязи, ударился в левый борт фюзеляжа. Кто-то истошно закричал: «Сеньку придавило!»
Грузовой люк начал открываться. Внизу что-то проносилось черной бездной- то ли океан, то ли земля, может, тучи.
–Помогите, Сеньку придавило!– раздался тот же голос.