Остров-призрак
Шрифт:
Глава 9
Удар в спину
На субботу Гронский объявил общее собрание. Комиссия уехала обратно в Москву, а Остроумова собиралась провести «разбор полётов» и подвести итоги. Ещё вечером пятницы я знал, что Кеша получил категорию, а вот об остальных пока ничего не было известно. Больше всего я переживал за Седову, которая относилась к учебному процессу по-своему и слишком много внимания уделяла практике. Я и сам этим грешил, но не настолько серьёзно.
Остроумовой на месте не оказалось. Видимо, она отправилась в Москву
— В общем, ребята, есть и хорошие, и плохие новости. Комиссия оценила работу нашей академии как удовлетворительную и осталась довольна результатом. Все кроме одного молодого преподавателя получили категории и теперь могут по праву носить это гордое звание. Поздравляю Уварова, Чижова, Наумову, Седову и Медина. Увы, с Николаем Гараниным нам придётся расстаться.
Все взгляды машинально обратились в сторону Николая, который слабо улыбнулся и пожал плечами, словно хотел сказать, что сделал всё возможное.
— Что на счёт оплаты труда, мы поднимем вашу оплату в соответствии с полученной категорией. Мы посоветовались с другими преподавателями и решили, что будем понемногу привлекать вас к ведению занятий у старших курсов. Пора вам набираться опыта. На сегодня всё!
— Стоило нас собирать ради пяти минут дела! — пробормотал недовольный Медин, когда мы выходили из зала. В другой момент я бы обратил на него внимание, но сейчас искал взглядом Гаранина. Кеша нашёл его раньше меня и высказывал ему за неудачу.
— Коля, как так? Никогда бы не подумал, что ты не справишься с такой задачей! — возмущался Уваров.
— Кеша, ты мыслишь односторонне. У тебя есть только хороший результат и плохой, — отмахнулся ратник.
— Хочешь сказать, в этой ситуации есть другой вариант?
— Есть! И он самый подходящий для меня, — признался Николай.
— Не понимаю. Тебе дали возможность остаться в Мурманске, быть рядом с семьёй, а ты всё пустил коту под хвост!
— Я поступил так, как будет лучше для всех: и для меня, и для семьи, и для моего дворянского дома. Ты, хоть и дворянин, но пока совершенно не умеешь мыслить глобально. Здесь, на должности преподавателя, я никак не смогу помочь своего дому, а у меня руководящая роль. Очень скоро мне придётся принимать дела отца. Если я проторчу здесь три года, потеряю хватку, связи и видение реальной картины происходящего. Слишком долго придётся вникать заново. Нет, я уйду из академии, получу направление в порт Мурманска и там смогу развернуться на полную катушку. Всё сложится наилучшим образом!
— Не совсем! — вмешался я в разговор парней. — Ты не учёл интерес академии. Остроумова рассчитывала на тебя, когда давала место среди преподавателей, но ты её подвёл. Теперь ей придётся искать нового человека.
— А не нужно никого искать! — вмешался в наш разговор Медин. — Пока вы тут занимались пустой болтовнёй, я уже предложил Гронскому достойную кандидатуру — Гришу Яковлева со своего курса Московской академии. Думаю, этому захолустью пригодится свежая кровь.
— Не гони коней! — парировал Кеша. — Борис Ефимович ещё не
— Уже утвердил! — ухмыльнулся Павел. — Видно, Уваров, что ты ничего не соображаешь в работе с кадрами. Твой удел — копошиться в механизмах, вот иди и копошись, да не влезай. Гляди, за умного сойдёшь. Думаешь, так легко найти преподавателя посреди учебного года? Все толковые люди уже пристроены. Нет, можно было бы выдернуть какого-нибудь пенсионера из заслуженного отдыха, только не сможет он обучать ратников, да в довесок взять на себя группу по физподготовке, а Гриша сможет. Так-то!
Довольный собой Медин ушёл, оставив нас с Уваровым и Гараниным. Уже после, когда мы шли по заснеженной дороге из академии домой, я перекинулся с Кешей своими соображениями на счёт происходящего:
— Коля нас здорово подвёл, когда добровольно освободил место в академии. Хотя, я теперь даже сомневаюсь, что он сделал это по своей воле.
— О чём ты, Арс? — удивился Кеша.
— Помнишь, что Аверин говорил об академии? — спросил я, глядя на друга. — В Москве были те, кто хотел закрытия академии. Но сделать это не удалось, а потому они решили взять её под свой контроль. Медин — человек из фракции Беловых, это я знал ещё в прошлом году. Теперь на место Гаранина придёт Яковлев. Готов поспорить, его дом подчиняется Беловым. Понимаешь, о чём я?
— Теперь в академии будет два преподавателя из их фракции! Уверен, ничего хорошего для академии ждать не стоит. Нужно рассказать Лёвушкину. Подтянем Миру с Региной, они должны помочь в борьбе с беловскими прихвостнями.
— Не спеши. Откуда ты знаешь, что Мира не была направлена сюда Беловыми? Седова дружна с ней, поэтому поддержит в любой ситуации. Как бы их не оказалось уже четверо.
— Нет, Арс, ты прилетаешь сюда личные отношения, — покачал головой Уваров. — Наумовы — вассалы Авериных, так что если московские дома взялись за нашу академию, можно считать, что Седова и Наумова представляют дом Авериных.
— Ты это откуда знаешь? — удивился я. Не замечал, чтобы Кеша интересовался политикой дворянских домов.
— Я ведь теперь тоже дворянин, вот и запоминаю понемногу кто за кем стоит. Иногда можно понять мотивы человека, лишь понимая чего добивается его дом. Одного только не могу взять в толк: на чьей стороне в этой борьбе находимся мы?
— А мы, Кеша, занимаем самую уязвимую сторону — сторону академии. Чего бы ни хотели в Москве, мы должны сделать так, чтобы Арктическая академия продолжала существовать и развивалась.
— Ох, что-то будет! — вздохнул парень, покачав головой.
— Я знаю, что будет. Сейчас начнётся борьба за влияние в академии. Для учебного процесса это ничего хорошего не сулит.
Больше мы с Уваровым эту тему не поднимали, но я частенько думал о том, что происходит. Особенно, когда в академию явился Яковлев. Он мне сразу не понравился — слащавый блондин и позер, который постоянно себе на уме. А вот Остроумова была от него в восторге, потому как Гриша всеми силами старался выслужиться.