Остров Разочарования (иллюстрации И. Малюкова)
Шрифт:
— А как насчет завтрака? — осведомился Мообс, завершив, наконец, изучение цветка.
— В самом деле, не пора ли подумать о завтраке? — поддержал его Фламмери. — Кстати, узнаем, чем кормит своих солдат мистер Адольф Гитлер.
— Сейчас будет произведена надлежащая разведка, — обрадовался Егорычев перемене разговора. — Одну минутку!
В кустах, добросовестно связанный Смитом по рукам и ногам, покоился в прохладе фельдфебель Курт Кумахер. Он дышал ровно и глубоко, у него были закрыты глаза. Но он не спал. Судя по веревке, он не предпринимал никаких
— Я вам не рекомендую кричать, — посоветовал ему Егорычев, вытаскивая кляп из его рта.
— Прошу прощения, господин капитан-лейтенант, — ответствовал фельдфебель на очень дурном английском языке. — Нельзя ли говорить мне хоть несколько медленней? Я чрезвычайно слаб в английском.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Егорычев.
— Благодарю вас, господин капитан-лейтенант, — с готовностью отвечал Кумахер, — сравнительно неплохо. Но, конечно, я рассчитываю, что вы не будете держать меня в таком положении весь день.
— Это будет зависеть от того, как вы себя будете вести.
— Благодарю вас, господин капитан-лейтенант. Я буду стараться.
— Где у вас хранится продовольствие?
— Кроме скоропортящегося, в пещере, — ответствовал фельдфебель.
— А скоропортящееся?
— За скоропортящимся мы ходим вниз, в деревню, к туземцам.
— Сейчас кто-нибудь ушел туда?
— Так точно, господин капитан-лейтенант. Ушел ефрейтор Сморке.
— Сколько немцев на острове? Только не дай вам бог соврать!
— Господин капитан-лейтенант! — воскликнул фельдфебель с дрожью в голосе. — Я бы никогда не простил себе, если бы позволил себе обмануть такого глубокоуважаемого человека, как вы. Нас на острове четыре человека: господин майор барон фон Фремденгут, я, ефрейтор Альберих Сморке и ефрейтор Бернгард Шварц.
— И всё?
— Так точно, господин капитан-лейтенант, все. Осмелюсь, доложить, — тут Курт Кумахер счел целесообразным перейти на доверительный шепот, — ефрейтор Шварц в настоящее время должен находиться где-то поблизости. Он вооружен. У него автомат. Сообщаю в интересах вашей безопасности. Чрезвычайно опасный тип. Фанатик! Он, наверное, где-то скрывается.
— Знаю.
— О, вы знаете про ефрейтора Шварца и знаете, что он скрывается?!
— Я знаю, где он скрывается.
— Осмелюсь осведомиться — тут поблизости? — Нет, значительно ниже.
— У туземцев, в долине?
— Еще ниже.
— Неужели на берегу?
— Еще ниже.
— Майн готт! — изменился в лице фельдфебель. — Он… он утонул?
— Возможно, что он еще раньше умер от разрыва сердца. Когда падаешь с такой высоты…
— В глубине души он мне всегда претил, — заявил Кумахер, дробно щелкая зубами, — как бывшему социал-демократу…
Этот угодливый и старательный фельдфебель войск СС был предельно омерзителен.
— Надеюсь, что вы будете вести себя благоразумно, — сказал Егорычев.
— Можете не сомневаться, господин капитан-лейтенант! Клянусь вам всем, что для меня свято!
«Немногим же ты клянешься!»-подумал
— В тактических целях я решился одиннадцать лет тому назад вступить в партию национал-социалистов, — лепетал между тем Кумахер, умильно заглядывая ему в глаза. — Но в глубине души, о, в глубине души я всегда оставался… О, если бы вы знали, глубокоуважаемый господин капитан-лейтенант, как мне бесконечно дороги лучезарные идеалы социализма!..
— Прекратите вашу болтовню! — резко оборвал его Егорычев. — Не смейте говорить о социализме!
— Слушаюсь, господин капитан-лейтенант! — струхнул Кумахер. — Не будет ли еще каких-нибудь ваших приказаний?
— Когда вас высадили на этот остров?
— Двадцать второго мая сего года, господин капитан-лейтенант.
— С какой задачей?
— Не смею отвечать, не испросив раньше вашего обещания.
— Какого обещания?
— Не выдавать меня. Никто не должен знать о том, что это сказал вам именно я. В противном случае меня убьют. Все равно, здесь или в Германии, сейчас или после войны. И всю мою семью убьют: и мою дорогую маму, и мою милую жену, и моих нежно любимых детей… О, если бы вы видели моих детей! Это сущие ангелы!.. — Курт Кумахер растроганно зашмыгал носом. — Я осмеливаюсь просить вашего обещания, господин капитан-лейтенант..
— Хорошо, обещаю. Вам достаточно?
— О господин капитан-лейтенант! Слово советского офицера, да еще моряка! Оно должно расцениваться на караты, как самые драгоценные алмазы.
— Ладно. Говорите.
— Но я, конечно, далеко не все знаю.
— Рассказывайте, что знаете.
— Только прошу учесть, господин капитан-лейтенант, нам, то есть мне, Шварцу и Сморке, просто сказали: «Для выполнения важнейшего боевого задания». Но у меня имеется один приятель в штабе. Он сказал мне, конечно под строжайшим секретом, что все это связано с каким-то новым усовершенствованным оружием. Так вот, нас в связи с этим оружием сюда и забросили.
— Что вы будете делать?
— Этого я не знаю. Мне сказано только, что в день и час, который известен господину майору, я должен буду принять приказ из штаба.
— Вы радист?
— Так точно, господин капитан-лейтенант.
— Ваша довоенная специальность?
— Ремонт патефонов, радиоприемников, велосипедов, мотоциклов, швейных, счетных и пишущих машин. Собственная мастерская в Кельне. Фирма «Эрих Кумахер и сын». Сын — это мой незабвенный отец. Я — внук. Фирма существует с 1892 года. Масса благодарственных отзывов.
— Значит, вы земляки с вашим майором?
— О, да вы уже и это знаете! У вас светлая голова, господин капитан-лейтенант!
— Не паясничайте!
— Слушаюсь, господин капитан-лейтенант.
— Подумайте получше, фельдфебель Кумахер, все ли вы рассказали. Пока что вы не сообщили ничего нового.
— Все, — ответил Кумахер и преданно улыбнулся.
— Попробую вам на минутку поверить. Давайте в таком случае вспомним, какой багаж перебросили с вами на остров.
— Перечислять всё?