Остров Русь (сборник)
Шрифт:
Сюрикены! Я вспомнил, что именно здесь хранилось смертоносное оружие ниндзя, и затаил дыхание. А фараон, почуявший неладное, побежал к папе, крутя меч над головой.
— Ий-я! — крикнул папа и по очереди метнул в фараона всю горсть сюрикенов. Метнул просто шикарно, всеми возможными способами: навскидку, через плечо, с замахом от живота, а под конец, уворачиваясь от меча, в падении. Все сюрикены нашли цель и вонзились в фараона.
Концы сюрикенов торчали из Неменхотепа IV, как иглы из ежа. Фараон слегка покачивался, но еще стоял. В шоке, наверное. Папа медленно поднялся с пола, в глазах его
— Прости, фараон, — прошептал папа. — Так получилось…
Неменхотеп поднял руку и вынул изо лба сюрикен. Задумчиво осмотрел его и бросил на пол. На лбу появилась капелька крови, и все. Даже дырки не осталось. Потом фараон встряхнулся, как мокрая кошка, и сюрикены осыпались на пол. Папа сразу прекратил сокрушаться.
— Оживитель! — заорал я. — Он еще включен! Стас, доставай!
Он уже и сам понял. Вытянул из кармана пульт, поглядел на переключатель и горестно закричал:
— Включен! Неменхотеп неуязвим!
— Так выключайте, чтобы уязвимым стал! — крикнул нам папа, отбегая обратно к экспозиции японского оружия. Ему предстоял еще один бой. Но, между прочим, по его же вине: кто просил папу щелкать переключателем? А если бы у нас в карманах лежали портативные атомные бомбы? Никогда нельзя ничем щелкать и нажимать на кнопки, если не знаешь, какой получишь результат!
Стас послушно выключил оживитель. И фараон, на мгновение остановившись, замотал головой. Почувствовал, видимо. Но все же крикнул в потолок:
— Слава тебе, о Осирис, сделавший тело мое прочно-неуязвимым против ударов Сета!
Папа тем временем вооружался. Он взял в правую руку кусари-чигирики, в левую — тонфу. Грозно потрясая кусарями, произнес:
— Последний раз предупреждаю тебя, фараон…
Но Неменхотеп не стал его слушать. Он ринулся в атаку. И закипела жестокая битва.
Вначале побеждал папа — за счет экзотичности своего оружия и удивления фараона, который почувствовал боль от ударов. Папа два раза съездил Неменхотепу по голове тонфой — это напоминало разборку американского полицейского с гаитянским эмигрантом. Потом удачно набросил кусари-чигирики на ноги фараона и свалил его на пол.
Но и Неменхотеп оказался бойцом не промах. Ударом меча он перерубил цепь на кусарях-чигириках, и папа остался с древком, на котором болтался обрывок цепи. Другая часть цепи вместе с грузиком вдребезги расколотила древнюю вазу, лишь неделю назад отреставрированную мамой.
— Па-па, па-па! — скандировали мы со Стасом.
Папа и фараон сражались. Неменхотеп еще раз получил тонфой по голове, а это очень больно. Американские полицейские не зря свои дубинки с них скопировали. Но, видимо, ожив, фараон получил огромный запас сил. Он махал мечом как заведенный, а от ударов лишь морщился, но не отступал.
— Анубисга гордак векп фараонга [31] ! — крикнул я в надежде отвлечь его. Но Неменхотеп лишь начал скверно ругаться.
Когда он окончательно прижал папу к стене, а мы со Стасом готовы были разреветься, папа вновь продемонстрировал виртуозное мастерство. Он с жутким воплем бросил себе под ноги какой-то кулечек, и по глазам резанула яркая вспышка. Когда мы вновь прозрели, папы уже не было, а Неменхотеп бродил по
31
Именем Анубиса велю фараону остановиться! (возм., др.-егип.)
— Где ты, мерзкий Сет! Ну дай мне намотать твои кишки на твою голову! Ну дай мне потоптать тебя ногами, осквернитель гробниц!
— Каких гробниц? — возмутился Стас.
Тут фараон услышал его и кровожадно улыбнулся:
— Ладно, я пока изрежу на кусочки твоих прислужников!
Мы с братом со страху прижались друг к другу. Но папа отозвался — из соседнего зала, австралийского.
— Я здесь, любимая, приходи, чтобы я поцеловал тебя!
Это было одно из немногих известных папе египетских предложений. Мама научила. Но фараон воспринял папины слова уж совершенно ужасно. Он заорал такое, что я вначале ничего не понял, а потом обрадовался, что не понимал. Фараон высоко поднял меч и бросился в австралийский зал. Мы — следом.
— Последняя битва, — дрожащим голосом возвестил Стас. Я не ответил. И так было ясно, что сейчас все решится.
Папа стоял в самом конце зала. В руке у него был боевой бумеранг из железного дерева. За резинкой трико — еще один.
Фараон бежал на папу, как носорог на аборигена. Папа отвел руку и небрежно бросил бумеранг. Тот с жужжанием разрезал воздух и стукнул фараона по лбу. Неменхотеп недоуменно крякнул и сел на корточки.
— Браво! — закричал я.
— А почему бумеранг не вернулся? — поинтересовался Стас.
Папа повернулся к нам и гордо пояснил:
— Бумеранги возвращаются, только если промажешь. А боевые бумеранги не возвращаются вообще.
Фараон неуверенно привстал. Папа не целясь метнул второй бумеранг.
— А почему боевые не возвращаются? — полюбопытствовал Стас.
— Видишь ли, это связано с аэродинамикой… — повернувшись к Стасу, начал папа.
Этот бумеранг был неправильный. Или не боевой. Он вернулся.
Тюкнутый в затылок бумерангом, папа тоже сел на корточки. Он слабо мотал головой, но остальные члены у него не двигались.
Фараон доковылял до папы и высоко занес бронзовый меч.
— Сейчас убью тебя, потом — твоих прислужников, — сообщил он.
Я схватил стоящий в углу зала веник — ну хоть чем-то надо запустить во врага. Но тут из-за спины послышался совершенно ледяной голос:
— Неменхотепшиша [32] !
Удивленный фараон обернулся. Мы тоже. За нами стояла мама… С муми-бластером в руках!
— Получай, женишок, — сказала она по-русски, нажимая на спуск. Музей озарился голубым сиянием, запахло озоном и жареным мясом. Фараон, не выпуская меча, рухнул на пол.
32
Неменхотепчик (возм., др.-егип.).