Остров с призраками
Шрифт:
– Это точно! Сейчас лошадь только на картинке и увидишь, – разделил Вовчиков взгляд Петрович. – В телевизоре там всё больше меринов показывают. И знаете, каких? – он хитро прищурился.
– Знаем, – ухмыльнулся Витька. – «Мерседес» называется.
– Во, во! Заграничных меринов видим больше, чем своих родных лошадок. Дожили…
Захапистый Пельмень и тут успел захватить самое интересное, заявив:
– Чур, я буду рулить!
– Рули, – разрешил лесник.
Витька, имевший опыт общения с лошадьми (однажды в деревне знакомый дядька подвозил его до бабушкиного дома), авторитетно
– Лошадью не рулят, лошадью правят.
Но Пельмень сделал вид, что не расслышал, и, усевшись впереди, натянул вожжи, заорав на весь лес:
– Пошла!
Несмотря на его зычный голос, лошадь продолжала стоять, как ни в чём не бывало, будто команда относилась не к ней.
Опозоренный Пельмень смутился и, чтобы окончательно не пасть в глазах лесника, схватил короткий кнут и стал размахивать им над своей головой с такой скоростью, что сидевшие в телеге испуганно пригнулись, чтобы им не досталось по ушам.
– Кому говорю, пошла! – заорал Пельмень ещё громче.
Тогда лошадь презрительно оглянулась на возницу, задрала хвост и выдавила несколько зелёных яблок.
Пельмень перестал орать и, затаив дыхание, отвернул свой веснушчатый нос, часто мигая.
– Это она с перепугу? – развеселился Витька, – что ты её кнутом убьёшь!
В отличие от Пельменя, лошадь оказалась совсем не глупой. Справив своё дело, она безо всякого понукания сама пошла по лесной дороге.
– Дядя Иван, – спросил Витька, – а лошадь как звать?
Лесник таинственно улыбнулся и сказал:
– Имя у неё самое знаменитое. Сивка-бурка! Может, слыхали о такой? – и он, размахивая в воздухе пальцем, наизусть прочёл куплетик из известной сказки Ершова, наверное, запомнив ещё со школьной скамьи:
Сивка-бурка,
Вещая каурка,
Встань передо мной,
Как лист перед травой!
Витька критическим взглядом оглядел едва тащившуюся лошадь и засомневался:
– Что-то не очень похоже.
Лесник, продолжая посмеиваться, пояснил:
– Раньше на ней почту возили. Вот она и привыкла к медленной ходьбе.
– А! Ну тогда конечно…
Оттого, что настоящая Сивка совсем была не похожа на сказочную и не летала как чумовая, а шла неторопливо (Витька вспомнил, как у бабушки в деревне скакал верхом на козе Фроське, и прикусил язык), было даже лучше: никакой тебе тряски, дыши в своё удовольствие свежим лесным воздухом, настоянным на диких лесных цветах, да слушай концерт в исполнении лесных музыкантов – кукушки, иволги, дятла, синицы и других не менее талантливых пташек.
Резиновые колёса мягко катились по мокрому песку.
Витька лежал на спине и, свесив ногу с телеги, беззаботно покачивал. Пельмень правил, точнее держался за вожжи, делая вид, что правит, и иногда важно чмокал губами, хотя лошадь не обращала на него внимания и шла знакомой дорогой самостоятельно, мечтая о доме, где её ждала вкусная сочная травка.
Вовчик подсел к леснику, который сидел, свесив ноги на одну сторону, и на правах человека учёного повёл разговор с ним на
– Дядя Иван, а у вас тут в лесу случаи происходят?
– Какие случаи?
– Интересные!
– Интересные? – переспросил лесник и призадумался, потом оживился: – Ну слухай… Есть тут у нас один любитель охотиться на кабанов – Коля Палый. Браконьер он известный, не один раз его штрафовали, а затем и ружья лишили, чтобы, значит, угомонился. Да где там! Стал он баловаться силками – на кабаньей тропе расставлять. Раз попался в силок крупный секач, ну Коля и решил добить его топором. Однако случилась накладка: кабан, не будь дурак, резко рванул в сторону… и обух сбил металлическую петлю с его шеи. Коля перетрусил и, спасаясь от клыков разъярённого зверя, каким-то чудом успел забраться на стоявшую рядом сосну… Да и просидел там часов шесть, дрожа от страха как осиновый листок.. Всё это время кабан грозно хрюкал внизу… Наверное, ждал, когда Палый устанет сидеть и упадёт… И лишь поздним вечером кабан скрылся в чаще… Да и то только из-за того, что я его ненароком спугнул. Тут закоченевший на дереве пленник и свалился к моим ногам… Отогрел я его, ну и само собой в – кутузку…
Смешная история про растяпу браконьера ребятам очень понравилась. А нечего невинных животных ловить, да ещё с топором! Самого бы этого Колю Палого обухом по голове, чтобы поумнел… Ребята в восторге захохотали.
Лошадь запрядала ушами и прибавила шаг, косясь лиловым глазом на ездоков.
Вовчик спрыгнул с телеги и ухарски исполнил дикарский танец, показывая как ему весело. Витька поднялся и, сидя, заколотил себя в грудь кулаками, улюлюкая на весь лес:
– У-лю-лю-лю-лю!
Пельмень, не отставая от своих дружков, небрежно перехватил вожжи в одну руку, а другой залихватски свистнул, сложив средний и большой пальцы в кольцо. Даже суровый Петрович, повидавший всякое, поддался общему азарту – захлопал в ладоши, да так громко, что где-то далеко-далеко отозвалось раскатистое эхо.
И тут произошло непредвиденное: Сивка то ли перепугалась такого необычного шума, то ли проголодалась и заторопилась домой пожевать пахучего сена, только она вдруг поскакала галопом, задрав хвост, так, как, наверное, не бегала с самого детства, когда числилась ещё жеребёнком.
Пельмень от неожиданности выронил вожжи и кувыркнулся на спину, Витька успел испуганно вцепиться в край телеги, а лесник, покачнувшись, только и смог удивлённо воскликнуть:
– Ты гляди-ко! Ожила!
Вовчик перестал кривляться и застыл посреди дороги, в растерянности вылупив и без того увеличенные линзами глаза. Потом спохватился и со всех ног кинулся догонять, выкрикивая:
– Эй, вы куда! Стойте! Меня забыли!
Но Сивка, по-видимому, наслушавшись про своего сказочного собрата, неслась намного быстрее, и в скором времени Вовчик остался далеко позади.
Лесник изловчился и, ухватив вожжи, натянул. Сивка, роняя изо рта пену, заплясала на месте, пару раз поднялась на дыбки и с неохотой перешла на нормальный шаг, а потом и совсем остановилась, дрожа и тяжело вздымая боками.
– Ну что ты, милая, что? – стал уговаривать её Петрович. – Чего ж ты, глупая, испугалась?