Остров сокровищ

Стивенсон Роберт Льюис

– Я не в силах править на частокол, сэр, – сказал я капитану. Я сидел за рулем, а капитан и Редрут, не успевшие еще устать, гребли.

– Течение относит нас. Нельзя ли приналечь на весла?

– Если мы приналяжем, нас зальет, – сказал капитан. – Постарайтесь, пожалуйста, и держите прямо против течения. Постарайтесь, сэр, прошу вас…

Нас относило к западу до тех пор, пока я не направил нос прямо к востоку, под прямым углом к тому пути, по которому мы должны были двигаться.

– Этак мы никогда не доберемся до берега, – сказал я.

– Если при всяком

другом курсе нас сносит, сэр, мы должны держаться этого курса, – ответил капитан. – Нам нужно идти вверх по течению. Если нас снесет, сэр, – продолжал он, – в подветренную сторону от частокола, неизвестно, где мы сможем высадиться, да и разбойничьи шлюпки могут напасть на нас. А если мы будем держаться этого курса, течение скоро ослабеет, и мы спокойно сможем маневрировать у берега.

– Течение уже слабее, сэр, – сказал матрос Грей, сидевший на носу. – Можно чуть-чуть повернуть к берегу.

– Спасибо, любезнейший, – поблагодарил я его, как будто между нами никогда не было никаких недоразумений.

Мы все безмолвно условились обращаться с ним так, как будто он с самого начала был заодно с нами.

И вдруг капитан произнес изменившимся голосом:

– Пушка!

– Я уже думал об этом, – сказал я, полагая, что он говорит о возможности бомбардировать наш форт из пушки. – Им никогда не удастся свезти пушку на берег. А если и свезут, она застрянет в лесу.

– Нет, вы поглядите на корму, – сказал капитан.

Второпях мы совсем забыли про девятифунтовую пушку. Пятеро негодяев возились возле пушки, стаскивая с нее «куртку», как называли они просмоленный парусиновый чехол, которым она была накрыта. Я вспомнил, что мы оставили на корабле пушечный порох и ядра и что разбойникам ничего не стоит достать их из склада – нужно только разок ударить топором.

– Израэль был у Флинта канониром, – хрипло произнес Грей.

Я направил ялик прямо к берегу. Мы теперь без труда справлялись с течением, хотя шли все еще медленно. Ялик отлично повиновался рулю. Но, как назло, теперь он был повернут к «Испаньоле» бортом и представлял превосходную мишень.

Я мог не только видеть, но и слышать, как краснорожий негодяй Израэль Хендс с грохотом катил по палубе ядро.

– Кто у нас лучший стрелок? – спросил капитан.

– Мистер Трелони, без сомнения, – ответил я.

– Мистер Трелони, застрелите одного из разбойников. Если можно, Хендса, – сказал капитан.

Трелони был холоден, как сталь. Он осмотрел запал своего ружья.

– Осторожней, сэр, – крикнул капитан, – не переверните ялик! А вы все будьте наготове и во время выстрела постарайтесь сохранить равновесие.

Сквайр поднял ружье, гребцы перестали грести, мы передвинулись к борту, чтобы удерживать равновесие, и все обошлось благополучно: ялик не зачерпнул ни капли.

Пираты тем временем повернули пушку на вертлюге, и Хендс, стоявший с прибойником [59] у жерла, был отличной целью. Однако нам не повезло. В то время как Трелони стрелял, Хендс нагнулся, и пуля, просвистев над ним, попала в одного из матросов.

Раненый

закричал, и крик его подхватили не только те, кто был вместе с ним на корабле: множество голосов ответило ему с берега. Взглянув туда, я увидел пиратов, бегущих из леса к шлюпкам.

59

Прибойник – железный прут для забивания заряда в дуло орудия.

– Они сейчас отчалят, сэр, – сказал я.

– Прибавьте ходу! – закричал капитан. – Теперь уж не важно, затопим мы ялик или нет. Если нам не удастся добраться до берега, все погибло.

– Отчаливает только одна шлюпка, сэр, – заметил я. – Команда другой шлюпки, вероятно, побежала по берегу, чтобы перерезать нам дорогу.

– Им придется здорово побегать, – возразил капитан. – А моряки не отличаются проворством на суше. Не их я боюсь, а пушки. Дьяволы! Моя пушка бьет без промаха. Предупредите нас, сквайр, когда увидите зажженный фитиль, и мы дадим лодке другое направление.

Несмотря на тяжелый груз, ялик наш двигался теперь довольно быстро и почти не черпал воду. Нам оставалось каких-нибудь тридцать-сорок раз взмахнуть веслами, и мы добрались бы до песчаной отмели возле деревьев, которую обнажил отлив. Шлюпки пиратов уже не нужно было бояться: мысок скрыл ее из виду.

Отлив, который недавно мешал нам плыть, теперь мешал нашим врагам догонять нас. Нам угрожала только пушка.

– Хорошо бы остановиться и подстрелить еще одного из них, – сказал капитан.

Но было ясно, что пушка выстрелит во что бы то ни стало. Разбойники даже не глядели на своего раненого товарища, хотя он был жив, и мы видели, как он пытался отползти в сторону.

– Готово! – крикнул сквайр.

– Стой! – как эхо отозвался капитан.

Он и Редрут так сильно стали табанить [60] веслами, что корма погрузилась в воду. Грянул пушечный выстрел – тот самый, который услышал Джим: выстрел сквайра до него не донесся. Мы не заметили, куда ударило ядро. Я полагаю, что оно просвистело над нашими головами и что ветер, поднятый им, был причиной нашего несчастья.

60

Грести назад.

Как бы то ни было, но тотчас же после выстрела наш ялик зачерпнул кормой воду и начал медленно погружаться. Глубина была небольшая, всего фута три. Мы с капитаном благополучно встали на дно друг против друга. Остальные трое окунулись с головой и вынырнули, фыркая и отдуваясь.

В сущности, мы отделались дешево – жизни никто не лишился и все благополучно добрались до берега. Но запасы наши остались на дне, и, что хуже всего, из пяти ружей не подмокли только два: мое ружье я, погружаясь в воду, инстинктивно поднял над головой, а ружье капитана, человека опытного, висело у него за спиной замком кверху; оно тоже осталось сухим. Три остальных ружья нырнули вместе с яликом.