Остров судьбы
Шрифт:
По дороге Андреа продолжал думать. Он бы мог попытаться осесть в Париже, затеряться среди народа, снять жилье, найти работу, влачить нелегкое, унылое, полное тревоги и лишенное радостей существование бедного и бесправного человека. Беда заключалась в том, что у него не осталось времени. Он должен был ценить бриллианты дней, спешить жить.
Андреа мечтал наверстать упущенное и получить хотя бы толику того, что было отнято десятью годами каторги. Ему хотелось читать, видеть, слышать, хотелось помочь Женевьеве и сделать счастливой Бьянку. Для этого ему было нужно или идти напролом так, как не способен
В последние годы пребывания на каторге Андреа в самом деле интересовался азартными играми; возможно, из-за Гастона Мореля, которому удалось выиграть у него удачу. Но хотя ему рассказали обо всех особенностях рулетки, он еще никогда не садился за стол.
Игорный дом был расположен в Пале-Рояль. Неподалеку, напротив здания Национальной библиотеки находился зал Лувуа, в котором пела Орнелла Гальяни.
Бьянка была одета в новое черное платье тяжелого шелка, черную накидку дорогого сукна и черную креповую шляпку. Она читала в одном из модных журналов, что на темной ткани бриллианты сверкают, будто звезды на ночном небе. И хотя блеск украшений заменяло сияние глаз, она высоко несла голову и столь же гордо держала своего спутника под руку.
Они привлекали внимание — не потому, что Андреа не умел себя вести: все это время Бьянка неустанно учила его манерам, и он добился успехов.
Молодой мужчина в черном, в лице которого было что-то монашеское, и красивая женщина с задорной улыбкой на губах, во взгляде которой, тем не менее, таились печаль и тревога, — оба были похожи на иностранцев, выглядели как чужаки и принадлежали непонятно к какому сословию.
В их сторону обратилось несколько лорнетов, хотя здесь появлялись и не такие персонажи: в игорных домах не в диковинку было наблюдать лица, изуродованные всеми человеческими страстями и умеющие носить любую маску. Сюда приходили, дабы возложить свою жизнь к стопам судьбы, в надежде на то, что она сдаст им иные карты, чем те, что выпали при рождении.
Среди игроков затесалось несколько полицейских, которых было нетрудно узнать. Они вылавливали воров, а заодно выискивали лиц, неугодных роялистскому режиму.
Андреа долго наблюдал за игрой. Неужели все случайности в жизни подчинялись особому порядку? Ему предстояло это проверить.
В конце концов, он поставил оставшиеся пять франков на красное, шестнадцать, и выиграл, после чего последовало черное с числом семь, и тоже выпал выигрыш, как и на черное, три. А потом он поставил на «зеро».
Бьянка, не отрываясь, следила за шариком, прыгающим по зазубринам вертящегося колеса, капризного колеса Фортуны. Она не спрашивала у Андреа, почему он ставит именно на эти цвета и числа, между тем он просто разыгрывал свою жизнь, повторяя ее ходы.
Судьба это знала, а также знал Бог или дьявол. Андреа был корсиканцем, и судьба провела его сквозь рулетку, как провела по жизни. Его выигрыш составил несколько сот франков, и он не верил своим глазам. Но он не знал продолжения своей истории, потому последний ход принес ему проигрыш, после чего Андреа собрался уходить.
В его руках осталось триста пятьдесят франков — сумма, которой им с Бьянкой
Когда Андреа вставал из-за стола, кто-то тронул его за плечо.
— Сударь, прошу, предъявите паспорт, — с настойчивой вежливостью произнес человек с невыразительным, незапоминающимся лицом, но острым и цепким взглядом.
Андреа обернулся к тому, который хотел завладеть его свободой, его будущим, его счастьем, и спокойно произнес:
— Разве здесь показывают документы?
— Я могу потребовать показать документы каждого и везде, где сочту нужным; разумеется, в интересах государства и короля, — ответил тот и негромко представился: — Полицейский надзиратель Рюбель.
Андреа сунул руку в карман сюртука. Там лежали две бумаги, и он не мог определить на ощупь, где паспорт бывшего каторжника, а где — документ Дамиана Леруа. Медлить было нельзя — если он скажет, что у него нет паспорта, его наверняка арестуют, препроводят в полицейский участок и обыщут: в те времена не надо было много поводов, чтобы задержать человека.
Андреа заметил, что за ним внимательно наблюдают несколько посетителей игорного зала, и понял, что надо на что-то решаться.
Закрыв глаза, он выудил бумагу и протянул жандарму с таким видом, словно бросал карту в лицо судьбе.
Полицейский взял паспорт, развернул и прочитал, шевеля губами, после чего вернул его Андреа со словами:
— Все в порядке. Прошу прощения, сударь.
Молодой человек взял у него паспорт Дамиана, схватил за руку Бьянку, которая была ни жива ни мертва, и бросился вон из зала.
Андреа не успел глотнуть кислорода, как какой-то хорошо одетый немолодой господин нагнал его и преградил ему путь.
— Вы Дамиан Леруа?! Простите, я прочитал ваше имя по губам полицейского. Как хорошо, что я вас встретил. Понятно, что вы желаете сохранить инкогнито, однако, боюсь, здесь не тот случай. Я шевалье де Фревиль, и я наслышан о вашем отце. Известно, что герцог Ришелье [17] лично отдал приказ о вашем розыске! Должно быть, вы не читаете газет?! Советую вам немедля отправиться в Матиньонский дворец; полагаю, вас ждет приятный сюрприз! — Завершив речь, которую Андреа выслушал, не прерывая, с совершенно ошеломленным видом, де Фревиль повернулся к Бьянке. — Простите, сударыня, я так увлекся, что забыл поприветствовать вас.
17
Ришелье Арман Эммануэль дю Плесси (1766–1822), французский и российский государственный деятель, премьер-министр правительства Людовика XVIII до 1821 года (с перерывом в 1818–1820).
— Это моя жена, — сказал Андреа, с трудом переводя дыхание.
— Приятно познакомиться, миледи.
Де Фревиль почтительно поклонился и поцеловал молодой женщине руку. На лице Бьянки, прежде бледном, как восковая свеча, заиграла улыбка и появились очаровательные ямочки.
Они вместе вышли на улицу. Шевалье продолжал говорить, и Андреа стоило большого труда от него отделаться.
— Что происходит? — спросила Бьянка, когда они забрались в экипаж.
— Не знаю. Для начала нам надо съездить к Женевьеве.