Остров Тайна

Топилин Владимир Степанович

Лазарь злился, но сделать ничего не мог. Чтобы избежать подобного конфуза, он обил вышку досками, чтобы «вниз ничего не падало», однако осрамлённая медведем шапка зарубцевалась на языках товарищей по оружию:

– Эх, Лазарь! В следующий раз медведь тебе в карман наложит!

Даже этот случай не повлиял на дисциплину на заставе. Охрана была организована из рук вон плохо. Часовые на вышках сидели, разговаривали, курили, пили, спали и делали всё, что им вздумается. Они могли спокойно спуститься на землю, сходить в караульное помещение на обед или ещё по каким другим надобностям. Смена часовых происходила через пять-шесть часов

следующим образом: когда один не хотел нести службу, он просил товарища:

– Эй, Лазарь (или Гришка)! Иди, постой! А то у меня спина чего-то затекла!

Гришка поднимался наверх, выручая друга, при этом не забывал напомнить:

– Ну, ты смотри там, долго не залеживайся! А то мне надо к вечеру хомут починить!

Вечный караул состоял из пяти человек: четверых часовых и начальника караула, которые несли службу день за днем в течение трёх месяцев. Более того, начальник мог отпустить кого-то из часовых на остров или на охоту с собаками на болото. Несмотря на строгий приказ «всегда держать станковый пулемёт в боевом режиме», он был снят «за ненадобностью» с вышки несколько лет назад и находился в караульном помещении (в часовне). Дескать, на улице дождь, снег, надо постоянно чистить. Пусть стоит в сухом месте!

Поднимали его на место тогда, когда ждали приезда какого-то начальства, под грубые воспоминания какой-то матери и неизвестного конструктора, придумавшего эту железяку.

Всё так происходило потому, что бойцы, взятые на охрану Ломоватской заставы, были из числа местных крестьян, охотников и рыбаков, спокойно переживших революцию и Гражданскую войну в низовьях Енисея в таёжных деревнях и не попавших в кровавую мясорубку боёв и схваток. Одни из них пошли сюда потому, что здесь сытно кормили, тепло одевали и хорошо платили, других соблазнили нарезным оружием и ящиками с патронами: охоться, сколько хочешь! Третьи записались просто так, от нечего делать.

Бессменный начальник караула Михаил Герасимов работал когда-то грузчиком у купца Скотникова в Енисейске. Командир взвода, он же начальник заставы Сергей Агафьев, был также из Енисейска. Он тоже не имел опыта боевых действий по причине своей молодости. Ему не было и тридцати лет. Лишь Лазарь Терехов воевал с немцами в Первую мировую войну, но и то в обозе.

В отдельном доме жили два инженера дорожно-строительных работ, намечавших и контролировавших дорогу через болота.

Завершала список постоянных жителей жена начальника заставы Авдотья Капустина: привлекательная, своенравная, знающая себе цену тридцатилетняя женщина. Она исполняла обязанности кухарки, прачки, уборщицы и завхоза в одном лице, за что её звали «хозяйка заставы».

Общая численность заставы достигала тринадцати человек, но в разное время могла меняться в большую или меньшую сторону.

В так называемой охране Ломоватской заставы царствовала анархия и беспорядок. Если бы в округе действовали отдельные, вооружённые группировки солдат армии адмирала Колчака или другие бандиты, им не составило бы большого труда застать заставу врасплох и завладеть всем имеющимся здесь оружием, фуражом и продовольствием.

Жизнь Ломоватки протекала спокойно и даже скучно. До Енисея было больше двухсот пятидесяти километров. В распутицу таёжная дорога утопала в грязи и становилась непроходимой. Единственная связь – добраться верхом на лошади в летнее время, зимой – на лыжах. В распутицу и предзимье с заставой не было сообщения вообще.

Завоз продуктов на склад производился заранее. Снабжение для тех лет осуществлялось по первому классу.

Один дом заимки оборудовали под продуктовый склад. Полы, стены, двери и окна обиты специально завезённой тонкой жестью, защищающей от мышей и всевозможных насекомых. Окна наглухо заколочены. Печь периодически топили, поддерживая нужную температуру воздуха, чтобы исключить повышенную влажность. Мука, несколько видов круп, соль, сахар, соленья и даже пряности от стены до стены заполняли всё пространство староверческой избы размером восемь на восемь метров. Узкие проходы между штабелями мешков, бочек с селедкой и капустой, ящиками с тушёнкой, жиром, растительным маслом и вареньем были так узки, что хозяйка заведения Авдотья Капустина, едва протискивала своё пышное тело. В отдельных канистрах хранился спирт, в сухих тюках – махорка, спички, керосин, парафиновые свечи, сукно, одеяла, подушки, зимняя одежда для красноармейцев.

В углу, составленные в общую пирамиду, стояли несколько десятков кавалерийских карабинов. Продовольствие завезли этим летом по сухой дороге несколькими обозами. Всё рассчитывалось на то, чтобы Ломоватская застава могла выдержать достойную оборону и безбедно жить на запасах несколько месяцев. Ссыльным кулакам предписанием Наркома продовольственного снабжения из склада разрешалось выдавать по норме только два вида круп, муку, соль и жир по низкой мере, с расчётом на то, чтобы не умерли с голода.

…Закончив непродолжительный разговор с Лазарем Тереховым, Михаил Герасимов неторопливо пошёл к большому дому, расположенному в центре Ломоватской заимки с докладом к командиру. Когда-то в здесь жил глава рода Ломоватовых – старец Никодим с супругой Евстигнеей. Теперь размещается штаб. В окнах блистал яркий свет, виднелись многочисленные силуэты людей. Даже сквозь толстые стены избы слышны громкие голоса.

По случаю прибытия на заставу очередного этапа накрыт длинный стол. Вдоль него, по обеим сторонам, сидят милиционеры. Все вместе. В этот вечер нет различий и званий. Командир заставы Сергей Агафьев сидит рядом с Ванькой Бродниковым, настойчиво агитирует всех прибывших конвоиров остаться на заставе для продолжения несения службы:

– …Людей не хватает! Караул сменить некем! Часовые месяцами стоят! Мы вас долго не задержим: месяц, от силы два, пока новый конвой не придет.

– Ты нас тоже пойми! – двинул речь хмельной Ванька. – Нам до ледостава в Красноярск успеть надо! Уездный комиссар только на сопровождение отпустил. У нас в районе тоже дела!..

– Да разберутся без вас, новых людей соберут в милицию! Найдут кадры. А тут, в тайге, сам понимаешь, кого и где искать? – для мягкости разговора подливая в стаканы спирт, уговаривал Агафьев. – Служба у нас тут – не бей лежачего! Двойной паёк! Одежда, денежное обеспечение в тройном размере!

– А куда ж мы эти деньги девать будем? – с округлившимися глазами качал головой Фёдор Михрютин. – Отсюда до кабака в Енисейске на коне неделю галопом скакать надо!

– Пусть копятся, – настаивал командир заставы. – На будущий год домой с полными карманами вернётесь!

– На будущий год?! – едва не упал с лавки Петька Бродников. – Ты же только сейчас просил на месяц остаться!

– Ну, говорил, – поправился Агафьев, усмехнулся. – Через месяц нас тут завалит, добраться до берега можно будет только на лыжах.