Остров тетушки Каролины
Шрифт:
Ему еще было не вполне ясно, с чего начинать. Но сознание, что крамольные взгляды какой-то невежественной женщины грозят гибелью мировой цивилизации, заставляло его торопиться.
Насколько он помнил из истории, женщины всегда толкали мужчин на путь, который приводил страну или к невиданному расцвету, или к катастрофе. После долгих размышлений лорд Бронгхэм остановил свое внимание на первом варианте – второй за последнее время вошел в большую моду, а лорд Бронгхэм, как член консервативной партии, чувствовал естественное отвращение к подражательству.
Стоило решить главное, и все остальное оказалось бы пустяками. Подумать
А она намеревается это сделать!.. Притом на острове, который она считает своей собственностью, и способом, заслуживающим быть названным чрезвычайно коварным. К счастью, эта опасная женщина не сумела скрыть методов, какими она решила осуществить свои преступные намерения. Она проговорилась, что замышляет завоевать симпатии туземных властей при помощи подарка в виде шерстяных носков.
– Какая чушь!.. Шерстяные носки…
Лорд Бронгхэм вскочил с постели и в воинственной позе остановился посреди каюты. Средство уничтожить противника, вписав при этом новую славную страницу в историю британской колониальной политики, было им найдено. Он поразит тетушку Каролину ее собственным оружием. Против кустарной продукции отсталой страны он выставит чудеса современной техники…
Лорд Бронгхэм гордо выпрямился. Да, он одарит жителей Бимхо такими вещами, какие им и не снились. Несомненно, этот скромный народ оценит великодушную помощь великой мировой державы и, проникнутый благодарностью, отныне пойдет за ней навстречу счастливому будущему.
Он тщательно оделся и, смахнув с лацкана пиджака пылинку, впервые после трехдневного уединения бодро вышел на палубу «Алькантары».
На южном горизонте нежной, вибрирующей линией рисовался африканский берег. Но лорд Бронгхэм не обратил на него никакого внимания. Твердыми шагами направился он на верхнюю палубу, где в маленькой стальной будке, окруженный сложными аппаратами, сидел радиотелеграфист мистер Тернболл.
В 8.15 в канцелярии лорда Хэвишема, государственного секретаря по делам колоний, была получена радиограмма-молния. Мисс Колинс, в ведении которой находилась почта, вскрыла ее, а мистер Брьюс, сидевший рядом, ее расшифровал. Вот что в ней значилось:
лорду хэвишему лондон
квебек-стрит 11
немедленно вышлите самолетом в Сингапур на имя мисс паржизек до востребования двадцать гроссов дамских нейлоновых чулок тчк
лорд бронгхэм
Лорд Хэвишем, в сущности, был мужчиной с простыми, но твердыми взглядами на жизнь. Он верил в бога, в паштет королевы Елизаветы, Английский банк и субботний вечер; его безукоризненная нравственность, безусловно, давала ему право решать все вопросы, связанные с материальными и духовными потребностями ста миллионов цветных подданных Британской империи. По части дамских нейлоновых чулок и психологических тонкостей, как правило, неотделимых
Когда лорд Хэвишем прочитал радиограмму, первой его мыслью было, что его коллега сошел с ума. Но он недолго довольствовался этим объяснением. Поразмыслив над тем, как четко и продуманно составлена депеша, он пришел к другому выводу. Лорд Бронгхэм попал в сети дьявола. Будучи добрым христианином, лорд Хэвишем легко представил себе способы, какими увлекают слабых смертных на путь порока. И хотя он уже тридцать лет честно делил супружеское ложе с леди Хэвишем, все же он имел некоторые представления о силе женских чар, ввергающих в грех.
Он даже слыхал не раз, что некоторые мужчины, склонные к фривольным похождениям, дарили своим дамам различные вещи, чаще всего нейлоновые чулки. Лорд Хэвишем был либералом и потому допускал существование подобных вещей. Но двадцать гроссов дамских чулок – это уже слишком!
Его математически точно работавший мозг, воспитанный в традициях Английского банка, тотчас сопоставил число пар чулок с числом дней в году и с изумлением установил, что или лорд Бронгхэм меняет по восемь любовниц в день и каждой дарит по паре чулок, или же у него одна любовница, но требующая за свою любовь две тысячи восемьсот восемьдесят пар чулок ежегодно. Масштабы порока потрясли пуританскую душу лорда Хэвишема.
Все понятно: его уважаемый коллега попал в сети женщины-вампира, задавшейся целью высосать из него, как из мужчины и государственного деятеля, все силы до последней капли. Надо немедленно принять меры. Не потому, что лорд Хэвишем был привязан к лорду Бронгхэму, – просто он считал подобный способ ухода с общественной арены несовместимым с общепринятыми нормами.
Лорд Хэвишем полагал неразумным брать на себя ответственность за исход столь важного дела. Необходимо было посоветоваться с человеком, чей опыт по части грешников не вызывал никаких сомнений. Наиболее подходящим лицом он нашел его преподобие Джемса Брауна, советника по делам церкви из министерства колоний.
Отец Джемс прибыл немедленно. У него были розовые щеки, голубые глаза и круглые бедра. Он до того походил на херувима, что принимавшим его у себя хозяевам неизменно приходила в голову мысль предложить ему вместо стула белое облачко. Лорд Хэвишем не являлся исключением.
Поморгав глазами, лорд Хэвишем произнес скорбным голосом:
– Господь отвратил свое лицо от Британской империи и допустил, чтобы на нее пала тень.
– Мы опять потеряли какую-нибудь колонию? – спросил отец Джемс спокойным тоном, свидетельствующим, что изучение казней египетских пошло ему на пользу.
– На этот раз нет. Но, кажется, мы теряем лорда Бронгхэма.
– Это, разумеется, очень грустно. Что с ним случилось?
Когда лорд Хэвишем выложил все подробности, отец Джемс глубоко задумался.
– Я вижу только два выхода, – сказал он наконец. – Во-первых, вместо нейлоновых чулок можно выслать лорду Бронгхэму кого-нибудь из наших наиболее уважаемых пастырей, чтобы он очистил его от греховных мыслей. Будет ли правильным такое решение? Удастся ли пастырю искоренить зло в душе лорда Бронгхэма? Я не без оснований опасаюсь, что не удастся. Лорд Бронгхэм, как всем известно, человек высокой нравственности, и если уж он не избежал соблазна, то только потому, что чары, перед которыми он не устоял, слишком велики.