Остров в море наслаждений
Шрифт:
– Считаешь, это может кого-то заинтересовать?
– Конечно!
Эдик был известным любителем блошиных рынков и барахолок, и он не скрывал своего энтузиазма.
– Да тут все, по большому счету, можно продать за неплохие деньги, – заявил он, окинув взглядом помещение чердака.
– И даже это?
И Кира указала на старый чемодан, в котором хранилась старая одежда.
– Это можно выкинуть.
Но тут неожиданно заволновалась уже Леся.
– Нельзя выкидывать эту одежду! Это же винтажные вещи! Таких нынче ни в
Она извлекла из чемодана темно-вишневое платье из панбархата, на груди которого был сооружен огромный слоеный воротничок.
– Где вы сейчас такую красоту найдете?
– Тебе не идет.
– Знаю, цвет не мой. Но платье все равно изумительное. И тут еще много разного, интересного. Кружева, шелк… о-о-о… даже атлас есть!
Леся углубилась в изучение содержимого чемодана и временно была потеряна для друзей. Так как отвлечь ее от шмоток не было никакой возможности, то друзья молча занялись своими делами. Однако, имея в своих рядах таких прожженных старьевщиков, какими оказались Эдик и Леся, выкинуть что-либо существенное не представлялось никакой возможности.
Едва только Кира с Лисицей, пыхтя и обливаясь потом, принимались тащить к выходу какую-то вещь, предназначенную на выброс, как Эдик или Леся, немедленно опознав в данном предмете историческую или художественную ценность, коршуном кидались на свою добычу и возвращали ее на место.
В результате к обеду горка предназначенных на выброс вещей скопилась до обидного маленькой. Тетя Валя, пришедшая с ревизией, ясное дело, осталась недовольна.
– Да вы что, ребята? – ахнула она. – Это все, что вы успели?
– Тетя Валя, но тут же все сплошь старинные вещи!
– Где старинные? – оживилась тетя Валя.
Но увидев, что ей предлагают рассмотреть в качестве старины магнитофон с бобинами и магнитолу, презрительно фыркнула.
– Такой стариной у нас дома в советские годы все чуланы были забиты. Не знали, куда и девать, все на мусорку снесли.
– И когда это было?
– Да уж лет двадцать – двадцать пять тому миновало. Оленька еще маленькая была.
– А за эти годы ситуация поменялась. Все от своих старых вещей в домах избавились, на мусорку их снесли, а те, что сохранились, потихоньку теперь перекочевывают в разряд старинных. И я вам точно скажу, что за этот пылесос с перламутровыми накладками или набор пластинок для граммофона можно выручить кое-какие деньги.
Тетя Валя уставилась на Эдика в большом сомнении. У нее в голове не укладывалось, как старые вещи, которыми она пользовалась в молодости, а потом избавилась от них, чтобы купить новые и современные, могут снова подняться в цене. Но в том, что касалось денег, тетя Валя бывала крайне щепетильна. Выкинуть чужую вещь, которая чего-то стоит, – нет, на такое тетя Валя никогда бы не отважилась.
– Тогда у Сашки надо будет спросить, – пробормотала она. – Как он решит.
– Почему же именно у Саши?
– Он тут будущий
– Наташу еще могут оправдать.
Тетя Валя, которая, похоже, окончательно уверила себя в том, что Наташе из-за решетки уже не выйти и наследством своей матери не владеть, заметно помрачнела при этих словах. Но предостережение Киры все же возымело действие.
Тетя Валя сказала:
– Наташи нет, тогда сами думать будем.
Эта фраза в устах тети Вали прозвучала уже не так нагло. Все-таки распоряжаться чужим добром без ведома хозяйки – дело не совсем законное. Лучше, если они все вместе примут в нем участие, чтобы впоследствии ответственность не пала на одного только ее зятя.
– Ну, вы после обеда тут продолжите, что ценное, на ваш взгляд, то оставляйте. Но уж старые колготки или резинки от чулок хранить нечего!
Тетя Валя спустилась вниз. А друзья переглянулись между собой.
– Она хочет, чтобы мы и после обеда тут горбатились?
– В самую жару!
– Она что, совсем чокнулась?
– Не забывайте, что вы все-таки говорите о моей тете, – буркнула в ответ Леся, которая и сама выглядела недовольной и насупленной.
– Я знаю, что нам делать. Скажем, что взяли с собой работу, и останемся у себя в комнате.
Каждый незамедлительно схватил что-то, находящееся в пределах досягаемости от него. Лесе попалась корзина со старым вязаньем и клубками ниток. Идеально, можно разбирать нитки хоть до самого вечера! Эдик с Лисицей ухватили коробку, забитую старыми журналами. Ну, а Кира вытащила стопку старых альбомов, таких старых и пыльных, что, пока донесла их до кухни, чтобы стереть пыль, расчихалась на весь дом.
– Что это вы за грязь сюда притащили?
– Это наше задание. Будем это все разбирать, вдруг там что-то ценное осталось.
Брови тети Вали поползли вверх, но она ничего не сказала, так как в это время на плите начали пригорать рыбные котлетки, и внимание тети Вали сосредоточилось на них.
Друзья отнесли находки к себе в комнату и по дороге встретились с Олей.
– Чем занимались?
– Пустые банки с Сашей на мусорку таскали, – вздохнула та. – Видели бы вы, сколько их у тети Гали накопилось! И ладно бы еще литровые или трехлитровые, их всегда можно под заготовки приспособить, но она и от майонеза копила, и от кетчупа, и всякие склянки-жестянки тоже копила.
– Склянки-жестянки? – оживился Эдик. – Старые?
– Да уж не новые, ясное дело.
– А могу я на них взглянуть?
Оля посмотрела на него как на сумасшедшего. Но глаза у Эдика так горели, что она лишь вежливо ему ответила:
– Иди на мусорку и гляди. Это неподалеку.
Эдик ушел в указанном направлении, обратно вернулся с трофеями, бережно прижимая к груди причудливой формы бутылочки с узкими горлышками.
– Ты зачем это назад приволок? – поинтересовался у него Сашка. – Мы туда перли, а ты обратно тащишь?