Остров в океане
Шрифт:
Они схватились, и Тавын без особых усилий уложил Камрина на обе лопатки на роскошном ковре.
– Вот видишь, – торжествующе сказал он, – как старый тигр может молодого тигра положить?
– Все, все сдаюсь, только отпусти, – засмеялся Камрин.
– А теперь встань, и помоги отцу подняться. Почему-то у старого тигра задрожали ноги.
– Это значит, отец, тебе надо на охоту сходить.
Услышав смех Камрина, стоявшая за приоткрытой дверью Омеана улыбнулась.
– А что думал старый тигр, когда хотел померяться силой с красивым молодым, сильным тигром, мать которого стоит рядом и всегда готова помочь ему? – сказала она, воходя в комнату и подходя к Камрину. Потрепав его волосы, она поцеловала юношу в лоб: – Слава Богу! Услышала твой смех.
– Вот-вот! Всегда
Родители были до глубины души счастливы видеть единственного и любимого сына улыбающимся. И ради них Камрин постарался на некоторое время рассеять горькие мысли.
– Матушка права, могу пойти с тобой на охоту, – предложил он отцу. – Посмотрим, кто быстрее на скаку поймает джейрана.
– Поймать-то ты поймаешь, но могу поспорить, когда увидишь глаза джейрана, сразу отпустишь.
– Может, вы поиграете в шахматы, а я приготовлю фруктовый салат? – сказала Омеана. – Уж я-то знаю, как Камрин любит его.
– Хорошо, матушка. Мы сейчас спустимся, обещаю – не дам тебе повода тревожиться.
Они спустились в гостиную и занялись шахматами. За игрой Камрин задумался – партия оказалась ему явно не по плечу. Юноша понял, что все закончится проигрышем, и улыбнулся:
– Кажется, ваша взяла, ваше величество… Я знаю, отец, ты ждешь от меня ответа, но я не знаю, с чего начать. И вижу, не только вы беспокоитесь, друзья наши тоже…
Помолчав, Камрин собрался с духом и без утайки рассказал о встрече с Ангелой.
– Я не знаю, где ее найти, прошел год, а ее все нет. Но она обещала вернуться, отец! Я ей верю, и в нашу встречу тоже верю.
Тавын помолчал, чувствуя силу чувства, охватившего его сына.
– Да, это не пустые разговоры, сынок, это – твоя жизнь. – сказал он, наконец. – И я не вправе тебя осуждать.
– Я знал, что ты меня поймешь, отец!
– Не надо было скрывать своей печали от меня и матери. Ты не хочешь, чтобы мать об этом узнала? Я ничего ей пока не скажу. Но мать с Араданой уже приготовили для Афры свадебное платье и с нетерпением ждут вашего венчания. Не забывай, год назад в храме благословили ваше обручение, сейчас все молодые готовятся к венчанию. Подумай хорошо, Камрин – а если эта девушка не появится и на следующий год, и еще через год – сможешь ли ты ждать ее всю жизнь? А что будет с Афрой? Через три дня назначены свадьбы. Ты же знаешь, мы ждем только возвращения паломников из Изавийи. Как отец, я советую тебе: сходи в большой храм, поговори с духовным наставником, от души помолись. Бог откроет дверь и решит твое горе.
– Да, ты прав отец, завтра же поеду, останусь там на три дня, спасибо за совет.
– Спасибо тебе, сынок, что открыл душу отцу. Своим молчанием ты куда больше бы нас опечалил, а до венчания у тебя есть время серьезно подумать.
В это время появились Омеана и Афра. В руках у матери была тарелка и, протягивая ее, она сказала:
– Вот, сынок, это Афра приготовила твой любимый клубничный салат.
– Да, Афра, ему надо лучше кушать, а то он уже и эту партию проигрывает, – смеясь, Тавын посмотрел на женщин.
Увидев любимого, Афра была на седьмом небе от радости:
– Камрин, мы с матушкой болеем за тебя.
– Да, да, сыночек, проучи этого старого тигра.
– Уже поздно, матушка, как всегда, твой мудрый тигр стал победителем, – попытался отшутиться Камрин. – Мы пойдем, погуляем в саду с Афрой.
Когда они выходили, Омеана проводила их счастливым взглядом.
37
На следующий день, рано утром, ни с кем не попрощавшись, Камрин на Сурадже отправился в большой храм. Получив накануне благословение в дорогу, был уверен, что отец найдет способ успокоить мать. Всю ночь он думал о том, что, вернувшись, найдет в себе силы сообщить о своем решении не только матери, но и Афре. И вот юноша уже стоит на коленях в церкви, горячо молясь, надеясь избавиться от бремени тоски и усталости.
Подошел священник и, приветствуя молодого человека, спросил:
– Что тебя тревожит, сын мой? Откройся, и с Божьей помощью ты сможешь избавиться от тревог.
– Встань, сын мой. Пойдем, побеседуем, как истинные отец и сын, – сказал священник, и они отошли в другую часть храма, где люди подходили на исповедь, оставаясь наедине с Богом.
– Я не знаю, как мне поступить, отец, Афра не заслуживает неуважения, – с болью в голосе произнес Камрин. – Ну, а моя душа отказывается подчиняться моему сознанию, ей была дана незнакомая девушка – моя Ангела. Отец! Нет мне жизни без нее, я согласен ждать всю жизнь ее возращения. Через несколько дней состоится венчание, посоветуй, как мне поступить? Не согрешил ли я перед Богом, может, стал далек от истины после поездки в Изавию? Хочу остаться в церкви на три дня, молиться, пусть Бог рассудит. Во всем виновата моя душа, не может она ответить взаимностью любящему человеку, потому что любит, безумно любит другую. Я знаю, тволи советы мне помогут, отец!
– Ты сделал правильно, что пришел ко мне, – вздохнув, ответил служитель. – Сын мой, не вини себя. Сильно любить другого человека не считается грехом, тем более, ты хочешь жениться на той девушке. Если двое любящих соединяются, их отношения не могут быть грехом. Что до Афры… – отец немного помолчал, походил, вздыхая, и продолжил: – Она тебя любит, значит, страдает, это страдание принесет ей одиночество. Здесь не только за тебя надо молиться, но и за нее тоже, чтобы Бог успокоил ее невинную душу – может, она когда-нибудь и полюбит другого человека. Все равно, надо ей прийти в церковь, остаться со своими чувствами наедине с Господом, ей поможет терпение, которое нам всем необходимо. Терпеть, значит – не спешить, не совершать необдуманных шагов, значит, не грешить. Я знаю, она все поймет. Я завтра же пойду к ней сам, даже если ты не найдешь смелости сказать ей то, что должен сказать… Можешь завтра отправляться домой, тебе незачем приносить себя в жертву – три дня не спать и не есть, молиться, не поднимаясь с колен. Ты никого не обижал своей любовью. Чистая любовь – это дар Божий, только злые и сумасшедшие люди не могут понять человеческую душу. Даже сам сатана боится чистой, глубокой любви. А двое любящих людей порождают плод любви и, значит, выше и сильнее любви, веры, надежды, терпения и понимания нет чувств – это самые лучшие чувства в душе. Иисус нам говорил: любить ближнего, это как любить Господа, иметь терпение – это войти во врата рая. А теперь иди, поешь, отдохни, на вечерней молитве будем вместе молиться, и да укрепится сердце твое, обретя силу и приняв все решения. Тавын, отец твой – разумный человек, он правильно тебе посоветовал. За друзей, за родителей не волнуйся, все найдет свое место, все будет хорошо, Бог сам все расставит по своим местам, успокоит души. Нам надо только молиться, терпеливо молиться.
38
На следующий день после утренней молитвы священник сказал:
– Камрин, сынок, иди домой, и обязательно зайди к Афре. Отцу же можешь сообщить, что я буду после вечерней молитвы. Иди с Богом!
Увидев сына, Тавын сказал:
– Камрин, я сегодня тебя не ждал. Мать спокойна, она все знает. Не только она – с Гуатром и Араданой мы тоже поговорили. Никто тебя не осуждает, го только с Афрой ты должен объясниться сам. Она разумная девушка, ты ведь знаешь, как мы ее любим. Сделай так, чтобы она не сильно страдала, поговори искренне, спокойно, терпеливо, чтобы потом не жалел о своем поступке, – и он крепко обнял сына, пытаясь подбодрить перед нелегким разговором.
Когда Камрин пришел к Афре, Арадана и Гуатр были опечалены, но приветливы. Увидев Камрина, Гуатр вышел навстречу.
– Камрин, сынок, не стой, заходи в дом, – он подошел и обнял юношу. – Арадана и я благословляем тебя, какое бы ты не принял решение.
– Да, сынок, на все воля Бога. Только Афре я не могла сказать ни слова. Я – мать и вижу, как она радуется, примеряя венчальное платье. Иди, она у себя в комнате, мне кажется, ты должен ей сегодня же все сказать.
Камрин услышал голос Афры, весело напевающий его любимую песню. Он постоял, послушал, как она поет, а когда вошел, несколько секунд молча наблюдал за нею, стоявшей у зеркала.