Остров Возрождения
Шрифт:
Карта, куда попал его палец, была старой, а Жан хотел знать детали. Раскрыл ноутбук, проверил почту, разгреб наслоения спама. Загрузил google.earth. Земной шар, приближение, Евразия, Азия, еще приближение, Средняя Азия. Черная лужица Арала. Приехали. Остров Возрождения. Покружил над островом, то приближаясь (реле на себя), то поднимаясь (от себя). Какие-то строения. Биолаборатория. Еще что-то. Поднялся, достал из морозильника колу, успела обрасти белой шерсткой. Подумав, убрал обратно, вытащил банку пива. “Нет”. Убрал пиво, снова достал колу, подержал под краном. Загрузил google,
Все. Теперь он все знал. Можно ехать.
(Она подбегает к нему; он стоит в самом углу и рассматривает прикнопленную репродукцию.)
— Жанна, помнишь? Мы видели эту картину в вашем музее. Помнишь? Что с тобой? Что случилось?
— Пойдем отсюда! Пойдем отсюда, Жанчик!
Вначале возникает красное пятно, похожее на укус. Оно приподнимается над уровнем кожи, образуя папулу медно-красного цвета, потом везикулу, потом пустулу. Содержимое пустулы имеет темный цвет от примеси крови. При расчесах образуется язва с коричневым дном. Она покрывается темной коркой, похожей на уголек. Вокруг центрального струпа располагаются в виде ожерелья вторичные пустулы.
...я думала, все обойдется, а он мне уже в Ташкенте из гостиницы звонит: я заражен. Наверное, язва, или что они там на острове испытывали. Ты себя нормально чувствуешь? Я говорю: я сейчас приеду! А он: это опасно, это не нужно, ты можешь заразиться. А я хочу крикнуть: я люблю тебя, Жан! И не поехала. Надо было поехать. Мужчин надо брать, пока они больные.
Доверилась Янке, дура. Янка мне что тогда звонила — что он наркоман. Что какие-то общие друзья, и они про него — это. Что у него одна была старше его и наркоманка, и сам он от нее немного это стал. Специально мне позвонила, сучка. Почувствовала, он богатый, на меня смотрит, значит, мы уже спим. По себе всех судит. Я ей сама, дура, рассказала, что у меня был один наркоман и что я после этого все, только со здоровыми, и вначале — загс. Откуда же я знала, что она такая сволочь и все придумала?!
Машины не было. Жанна швырнула мобильник:
— Блин, когда нужно, не ловит!
Посмотрела на Жана. Подняла мобильник.
— Вон, едет!
Машина подъехала, из нее улыбался Горбачев:
— Мудак у вас шофер.
— От такого слышу! — улыбнулся ему в спину шофер. — Я бы и без тебя их нашел.
— Вот из-за таких, как ты, и Чернобыль, и все.
— А из-за тебя — Союз! Думаешь, я тебя не узнал?
— Это было веление времени! Мир стоял на пороге ядерного безумия…
(Ташкентский рейс. Самолет, маленький, грязненький, отдыхает на аэродроме.)
— Жан... Жан, помнишь этого старика на острове? Он предлагал мне выйти за него замуж.
— Ты согласилась?
— Сказала, что подумаю. Обещал сделать меня королевой острова.
— Не упусти этот шанс.
(Смотрит,
— Сволочь...
— Ты что-то сказала?
— Нет, ничего.
(Вокруг самолета ходят люди.)
— Жанна... Как ты думаешь, он полетит?
— Да... Не знаю. Скажи, как ты относишься к наркотикам?
— К чему? А... Сложный вопрос.
(Он вспоминает Николь, таблетки, много таблеток.)
— Жанна... Я думаю, этот старик, на острове, он у меня украл мой мобильник. Он все время так смотрел на него.
Они отъезжали, Горбачев махал рукой.
— Товарищи! Дружба советских народов — одна из главных опор могущества и прочности советского государства!
Его крик заглушил ветер. Гул тысячи аплодисментов, бурных и продолжительных.
В Ташкенте Жан позвонил ей. Ночью, за день до вылета. Испуганный, из гостиницы. Повторял, что у него странная болезнь. Что ему плохо. Что болезнь — странная. И ему плохо.
Утром она приехала. Зачем-то с яблоками. Выложила яблоки перед ним. В номере пахло чужой женщиной. Так резко, что у нее заболела голова. Полумесяц помады на стакане. Жан лежал в постели и смотрел телевизор. Она даже запомнила, что там шло: новости. Он выключил телевизор и потянул ее к себе.
— Разве ты не болен?
Зазвонил мобильник. Ее. Достала, чтобы выключить.
— Жан, подожди... Это твой номер!
— Мой?
— Да... Алло! Алло! Кто? Какой Михаил? Михаил Сергеевич? Какой Михаил Сергеевич? А...
Он звонил ей с острова.
Нашел утерянный мобильник, в мобильнике нашел ее номер. Так он ей сказал.
— Жанна, Жанночка, это я. Я. Когда приедешь? Я все приготовил, комнату приготовил. Приезжай ко мне, я тебе все сделаю. Все условия сделаю. И американцы возражать не будут. Ты что молчишь? Приедешь?
(Тишина. Гудки.)
От автора. Или как это называется. Я обещал ее подружке, той самой, с которой она снимала на Аские, что напишу этот рассказ. На десяти страницах. По странице за час с ней (шутка). Не знаю, как у вас, у меня уже одиннадцатая пошла. А она сказала: “Больше напишешь — твои проблемы”. То есть десять, и точка. К тому же (она подошла сзади) говорит, что пробелы не считаются. “Считаются”, я смеюсь и чмокаю ее в — просит не писать что.
Но я все-таки допишу. Потому что история должна иметь конец.
Тогда у них с Жаном ничего не получилось. Может, из-за этого проклятого звонка или еще из-за чего-то. Потом Жан стоял под душем, а она плакала. Потом он улетел. Они переписывались, хотя она уже все понимала. Но надеялась. Потом Яна развелась со своим Пьером, который был ее старше, намного старше. Тут уже даже детям должно было стать все понятно. Потому что если женщина (такая) бросает француза, то только ради другого француза. Вам нужно пояснять, кто был этим другим? Последний мейл, который получила от Жана, был со свадебной фотографией. Он, Яна и толпа фотогеничных родственников. Жанна замызгала весь монитор слезами. Потом написала ответ. Продемонстрировала ему все свое знание французского языка.