Остров зеркального отражения (Остров Пуа-ту-Тахи)
Шрифт:
"Нет, не назад к Жан-Жаку Руссо я зову людей, - писал Хогланд. Развитие человечества происходит закономерно. Человек будущего не оставит своего города. Но он неизбежно должен пойти на сближение с природой, и чем раньше, тем лучше. Он будет сотрудничать с животными и растениями, он заговорит на их языках, он будет не истреблять, но воссоздавать истребленное. Возникнет новое искусство, одухотворенное шумом леса, полетом ласточки, свечением морских микроорганизмов. Дети будут любить и понимать природу с первых лет жизни".
"Фу,
– Не выношу романтики и сентиментальности. Я не старая дева из ХАМЛ, чтобы слушать пенье птичек и умиляться до слез, глядя на незабудки! О чем мне говорить с Хогланд ом? И почему о его книжке шумят?"
Он позвонил шефу:
– Шеф, у меня к вам два вопроса.
– Выкладывайте.
– Сколько ног у бабочки?
– Вы что, выпили?
– Трезв, как стеклышко. Так сколько?
– Мелвин, я занят.
– Ну ладно. Второй вопрос - наличествуют ли у Хогланда железные бицепсы и густая черная борода?
– С чего вы взяли?
– Просто я боюсь, что он похож на профессора Челленджера из романа Конан Дойла и спустит интервьюера с лестницы. Помяните меня в своих молитвах, шеф.
– Не валяйте дурака. И давайте мне статью о Хогланде завтра вечером. Толковую статью и с юмором.
Шеф повесил трубку.
Джонни считал, что этот разговор не бесполезен. Шеф слегка обозлился, но наверняка отметит живость ума своего репортера. Впрочем, читал ли шеф Конан Дойла?
Джонни позвонил Хогланду. Тот согласился принять его завтра в девять. Голос у Хогланда был приятный.
Вечером шел дождь. Джонни и Бэсси вышли из кино и тут же забыли сногсшибательный вестерн, который им показывали. Черная улица грохотала и блестела. Крутились огни реклам, мигали желтые подфарники. Бэсси спросила:
– О чем ты думаешь?
– О Стеллеровой корове.
– Кто это - Стеллер?
– Понятия не имею. И корова его - не корова, а какое-то существо, жившее в воде.
– Ну и что же?
– Ее истребили в восемнадцатом столетии... Поехали ко мне?
Но Бэсси не захотела. Он отвез ее домой, вернулся к себе. Съел два сандвича с ветчиной и запил их пивом из жестянки. Лег спать. Он долго не мог заснуть. Темнота и одиночество. "Собаку, что ли, завести? Не люблю собак, их лая, их запаха. Блохи. А они ведь умные, собаки. С детства не разговаривал с ними".
Ему представился зеленый лес, белые цветы на залитой солнцем лужайке. И кролики в траве.
Голуби за окном молчали. Они спали, спрятавшись от дождя.
Наутро без пяти минут девять Джонни был у Хогланда. Тот оказался спокойным человеком среднего роста, лет пятидесяти. Он приветливо улыбнулся, налил Джонни бурбон с содовой, а сам стал потягивать апельсиновый сок.
– Вы позволите начать интервью, профессор?
– А как это слово пишется?
Они рассмеялись.
– Какое у вас хобби, сэр?
– Обожаю строить летающие модели. Вот видите.
–
– Рыбная ловля, охота?
– Помилуйте, я городской житель, кабинетный ученый.
– Но вы так хорошо знаете природу.
– Из этого, кстати, не следует, что я должен убивать рыб или птиц. А знать природу - моя специальность.
– Разрешите спросить - над чем вы работаете? Ведь эта книга популярный труд. А ваше основное дело?
– Вряд ли заинтересует читателей газеты. Я занимаюсь конвариантной редупликацией ДНК в связи с синтезом белков митотического аппарата.
– Вы понимаете, сэр, что для меня это звучит по-голландски. Теперь я вас спрошу - как эти слова пишутся?
– Си оу эн ви эй... Конвариантная.
Джонни стенографировал без особого интереса. Но тут ему пришел в голову более содержательный вопрос:
– Вы упомянули про ДНК, сэр. Это ведь такая генетическая штука, верно? Но в книге вы ругаете биологов за то, что они знают про ДНК, но не знают, сколько ног у бабочки. (Молодец Джонни! Толковый вопрос.)
– Биологи, положим, знают. А вы?
– Четное число, профессор.
– Ответ правильный. Так вот, Мелвин, ДНК - это жизнь. Это - гены, наследственность, изменчивость, эволюция. Но жизнь - это не только ДНК.
– Вы действительно считаете, профессор, что на Земле есть необитаемые острова?
– Думаю, что неизвестных, не нанесенных на карту островов практически нет. Но необитаемых и неизученных - достаточно.
– Где же?
– Преимущественно в Ледовитом океане. Но есть такие острова и в южных морях.
На политические вопросы Хогланд отвечать отказался. А кино и телевидение его не интересовали.
Джонни сдал свою статью вовремя. Он писал ее с увлечением, ему хотелось опровергнуть слезливую болтовню этого скучного мечтателя.
"Мы готовы оплакивать благородных афалин и даже гораздо менее симпатичного сумчатого волка, - писал Джонни.
– Но это - бесполезные слезы. Человек преодолел природу. Ничем она нас уже не удивит. Пусть наши дети ходят в Зоо и пусть животные в Зоо хорошо себя чувствуют. И если существуют музеи, то почему не быть заповедникам. Полезно смотреть на зверей - мы тогда лучше понимаем добрых знакомых. Я вспоминаю одного преподавателя нашего колледжа - ну сущий был бегемот. Так мы его и звали.
Человек в конце концов везде Робинзон - и в городе к на необитаемом острове. Он всегда один - в глубоком смысле этого слова. И меня не испугает необитаемый остров. Особенно если Пятница будет женского рода миленькая и веселая.
Но, конечно, запах бензина современному человеку приятнее благоухания водорослей, гниющих на пляже".
ПЛОХОЙ ОСТРОВ
Он вставал из тумана навстречу бушприту
Остров дикий и странный, безлюдный, забытый.
Мы смотрели вперед лениво и праздно,