Остров жертвоприношений
Шрифт:
Джехан двинул бровью, но ничего не ответил. Неожиданно Эдред подумал: «Уж не припоминает ли Джехан все эти сплетни о том, где и как я провел первые годы моей жизни? Наверняка он презирает меня за то, что прежде я был трактирным слугой!»
Откуда взялась эта мысль, Эдред не знал. Она сама каким-то образом взяла да и заползла в его голову. И это – при том, что уж Эдреду-то отлично было известно: Джехан никогда никого не презирал, если только человек не совершал подлости по собственному почину. И уж меньше всего морской человек склонен был свысока относиться
Тем не менее Эдред покосился на Джехана неприязненно.
– Мне кажется, мы не о том говорим, – сказал Эдред. – Я считаю, что вино было бы сейчас уместнее, нежели вода. Эта бедная девушка и без того нагляделась на волу – так что для того, чтобы привести ее в чувство, потребовалось бы нечто иное…
– Ты стал мудрено выражаться, – заметил Джехан спокойно. (Это спокойствие взбесило Эдреда еще больше). – Ты ведь не любишь жрецов?
– При чем тут жрецы?
Эдред закипал все сильнее.
Джехан отозвался:
– Прости, я не хотел тебя обидеть. Скажи мне, почему, по-твоему, она так дурно одета?
– На ней то платье, которое дали ей хозяева, я полагаю, – буркнул Эдред.
Джехан сел рядом с девушкой на корточки, заглянул в ее лицо.
– Она красива, – сказал он.
– Разумеется! – ответил Эдред. – Разве могут быть сомнения? Взгляни на эту округлую линию подбородка, на эти скулы! А глаза! Уверен, очень выразительные. И брови, чуть изогнутые, гладкие – атласные. У нее гладкая молодая кожа. И плечи… А грудь! Очаровательной формы. И бедра чуть полноваты – в самый раз, чтобы…
– Ты говоришь, как работорговец! – удивился Джехан, поднимая взгляд на друга. – Это странно. Ведь ты не собираешься продавать ее?
– Разумеется, нет! – Эдред проглотил слюну. Он вдруг понял, что при виде этой юной красавицы его переполняет желание.
Она была совсем не такой, как эти податливые красотки на берегу. В ней присутствовала хрупкость юности, какая-то изумительная чистота. Счастливец, должно быть, тот, кто прикоснется к этой чистоте! Ни одна, даже самая добросердечная, шлюха из тех, что ожидают «морячков» в порту, не в состоянии дать подобного восхитительного ощущения!
Эдред поймал на себе взгляд Джехана. Тог смотрел на друга едва ли не с состраданием. Казалось, Джехан понимает все, что происходит в душе у Эдреда Удачливого, и осуждает его.
– В чем дело? – резко спросил его Эдред.
– Подари мне ее, – попросил Джехан неожиданно.
– Тебе? – Эдред деланно рассмеялся. – На что тебе рабыня?
– Мне не нужна рабыня, – ответил Джехан. – Я не признаю рабства. Наш народ, каким бы малочисленным он ни был, чтит те традиции, которые у нас еще остались. Все живые существа приходят в мир свободными и покидают его свободными. Никто не может принадлежать другому. Это противоестественно.
– Так что же ты собираешься с ней делать? – еще больше удивился Эдред.
– Почему я должен что-то с ней «делать»? – в свою очередь изумился Джехан. – Я помогу ей поправиться, куплю ей одежду и отпущу на свободу. То, что должен
– Но ты… – начал было Эдред.
Джехан перебил его, мягко положив руку ему на плечо.
– Я не сомневаюсь в том, что и ты намеревался поступить с ней точно так же, как и я. Я прошу лишь о том, чтобы это удовольствие было подарено мне.
– Удовольствие? – прошипел Эдред, не веря собственным ушам.
Джехан кивнул.
– Именно это я и имел в виду. Разве ты не получил бы наслаждение, балуя ее? Покупая для нее одежду? Гуляя с ней по улицам? И потом, найдя для нее подходящее пристанище, – проститься с ней и пожелать ей счастья… Да это огромное удовольствие, Эдред, и я умоляю тебя – я заклинаю тебя – подарить его мне! Вспомни, что я спас твою жизнь. В обмен на это я прошу о такой малости… – Он улыбнулся с обезоруживающей искренностью. – О такой огромной малости!
Эдред покачал головой.
– Я просто не верю собственным ушам, Джехан! Да мы только что выловили из моря настоящее сокровище! Мне даже подумать страшно о том, сколько может стоить подобная рабыня на рынках Аграпура! Нежная, красивая, наверняка девственная… За нее отвалят целый мешок золота.
– Я сам подарю тебе мешок золота, – сказал Джехан. В его голосе зазвучали жесткие потки.
– У тебя есть мешок золота? Не знал, – покривился Эдред.
– Я достану для тебя мешок золота, – уточнил Джехан. – Можешь во мне не сомневаться, я никогда не обманываю. Отдай мне эту девушку. Сдается мне, ты не на волю хочешь отпустить ее…
– Я хочу… – Эдред облизал пересохшие губы и опять взглянул на девушку. – Я хочу ее! – выпалил он. – Я хочу обладать ею! И, поскольку я хозяин корабля, и я вытащил ее из воды, то она принадлежит мне.
– Из воды вытащил ее я, – напомнил Джехан. – И заметил ее в море тоже я. Если бы меня не было рядом, ты проплыл бы мимо и предоставил ей умирать в море. Ты попросту не заметил бы ее!
– Ну а коль скоро этого не случилось, и она находится на моем корабле, то она – моя!
– Ты хочешь владеть ею? – продолжал удивляться Джехан. Он попытался взять Эдреда за руку, но тот с силой выдернул свою ладонь из пальцев друга. – Улыбнись же, Эдред, скажи, что ты пошутил! Ты не можешь испытывать столь низменное желание!
Я хочу обладать ею, – сквозь зубы повторил Эдред.
– Ты сможешь обладать ею, если она полюбит тебя, – возразил Джехан. – Полюбит свободно, добровольно. Если она увидит в тебе своего спасителя… Она будет благодарна тебе! И, быть может, боги вложат ей в душу чувство более нежное и глубокое, нежели обычная благодарность.
– А если этого не случится?
Джехан не ответил.
Эдред схватил его за плечи и сильно встряхнул.
– Скажи, ведь этого не случится! Ведь это для себя ты оставляешь роль спасителя и благодетеля! Ты выпрашиваешь ее для себя потому, что желаешь сам оказать ей все благодеяния, которые только что расписывал! Это в тебя она влюбится, когда окончательно сознает все случившееся…